Узы крови

Увидев церковь, Андре сразу остановил машину. Он припарковался на противоположной стороне улицы, у двухэтажного дома, который когда-то мог быть деревенским.

— Я не вижу машины, — сказала я.

— Может, он уже отправился на охоту, — ответил Андре. — Но, думаю, ты права: он здесь был. Именно, в таком месте он остановился бы. — Он закрыл глаза и вдохнул. И только тут я поняла, что сегодня он не дышал, лишь перед разговором сделал несколько мелких вдохов. Должно быть, я привыкаю к вампирам. Тьфу!

Я тоже глубоко вдохнула, но вокруг было чересчур много запахов. Собаки, кошки, машины, асфальт, который весь день пекся на солнце, и растения. Не глядя, я знала, что за домом, перед которым мы стоим, растут розы и что кто-то возится с компостом. Но запахов вервольфов, демонов или вампиров, кроме Андре, не было. Я не сознавала, как сильно рассчитывала на какой-нибудь знак, который сказал бы, что Адам и Сэмюэль были здесь.

— Ничего не чувствую.

Андре приподнял бровь, и я поняла, что в подходящих обстоятельствах он очень хорошо выглядит; и я была права: сегодня в нем что-то изменилось, что-то добавилось.

— Он не глуп, — сказал Андре. — Только глупый вампир оставляет след, ведущий к его двери.

В его голосе звучала гордость.

Он посмотрел на церковь и пошел через улицу. Пришлось пойти за ним.

— Может, не так явно? — спросила я.

— Если он дома, он уже знает, что мы здесь, — обнадежил Андре. — А если его нет, тем более таиться незачем.

Ястарательно принюхалась и пожалела, что у роз такой сильный запах. Ничего не учуяла. Хотелось верить, что сегодня Андре будет сражаться на моей стороне.

— Если мы не собирались устроить ему сюрприз, Я спросила я, — почему ты припарковался на другой стороне улицы?

— Я заплатил за эту машину больше ста тысяч, — спокойно ответил Андре. — И она мне нравится. Не хотелось бы, чтобы она пострадала во время свары.

— Почему ты не слишком боишься Литтлтона?

Сама я боялась. Я чувствовала запах своего страха. Он перебивал аромат роз, который, как ни странно, на это стороне улицы стал сильнее.

Андре перешел улицу, шагнул на тротуар, остановился и посмотрел на меня.

— Сегодня вечером я хорошо поел, — сказал он со странной улыбкой. — Сама госпожа оказала мне такую честь. Связи между нами окрепли, во мне ее кровь, и теперь я могу использовать ее силу и способности. Теперь, чтобы одолеть нас, нужно нечто большее, чем недавно созданный вампир, пусть даже одержимый демоном.

Я вспомнила, как легко Литтлтон подчинил себе Стефана, и сомнения меня не покинули.

— Почему тогда Марсилия не пошла сама? — спросила я,

Он даже рот разинул от удивления.

— Госпожа — леди. Женщины не участвуют в схватках.

— Поэтому ты прихватил меня?

Он открыл рот и закрыл, несколько смущенный тем, что собирался мне сказать.

— Что? — спросила я, начиная веселиться; это гораздо лучше, чем испытывать ужас. — Разве вежливо говорить женщине, что ею можно пожертвовать, потому что она не вампир?

Он ничего не ответил и начал подниматься по бетонным ступеням к побитой двойной двери, которую не красили уже много лет. Я пошла за ним, но держалась на шаг сзади.

— Невежливо, — сказал он, наконец, положив руку на ручку двери. — А я предпочитаю быть вежливым. — Повернулся и сверху вниз посмотрел на меня. — Госпожа уверена, что ты единственная можешь найти вампира. Иногда она умеет заглядывать в будущее. Не часто, но то, что она видит, обычно сбывается.

— Мы уцелеем? — спросила я.

Он покачал головой.

— Не знаю. Но понимаю, что ты идешь на большой риск ради чести семьи. Такая хрупкая, — он протянул руку и коснулся пальцами моей щеки. — Почти как человек. Клянусь честью, я сделаю все, чтобы ты оставалась в безопасности.

Он посмотрел мне в глаза, я сделала два быстрых шага вперед и едва не упала со ступенек. Чести Стефана я доверяю, а вот относительно чести Андре у меня есть сомнения.

Обе двери закрыты. Но не снабжены заклятием, удерживающим вампира. Андре нажал на дверь плечом, и она открылась. Очевидно, сегодня мы действуем грубо.

Я сняла с плеча рюкзак Зи и достала кол и нож. Зи положил также пояс и ножны, так что мне не придется передвигаться с ножом в одной руке и колом в другой. Я ждала, что Андре спросит, зачем мне нож, но он не смотрел на меня. Все его внимание сосредоточилось на двери.

Андре стоял на пороге.

— А что будет, если это по-прежнему священная земля? — спросила я, торопливо повязывая пояс.

— Я вспыхну ярким пламенем и сгорю, — ответил он. — Но, будь это священная земля, я бы уже почувствовал. — С этими словами он перешагнул через порог и оказался в церкви. — Это не священная земля, — сказал он мне, как будто это было непонятно.

Я прошла за ним в притвор и огляделась. Притвор достаточно велик, чтобы там удобно расположилось десять-двадцать человек. На полу линолеум, потрескавшийся и поблекший от времени. Наверх вела широкая лестница с резными перилами. Рядом с лестницей две открытые двери, через которые я видела большое пустое помещение, должно быть, алтарь.