Узы крови (СИ)

Прожигая умалишенного проповедника злобным взглядом, Генерар усиленно думал над побегом. Но внутренний голос подсказывал ему не двигаться, сидеть смирно, но ждать, не расслабляться, не терять бдительности. Давно почившая мать не захотела бы встретиться с единственным ребенком на том свете. Пропуская песчинки сквозь пальцы, он мысленно возвращался к ее пропахшей смертью постели, от которой не отходил на протяжении всей болезни. Отказ повиноваться отцу разрушил все мечты и стремления. Отношения рухнули, как карточный домик, а последние слова родной матушки превратили некогда жизнерадостного мальчишку в угрюмого, ироничного головореза с претензиями на спесивость. Тысячекратно пожалев о содеянном, он так и не смог исправиться, извиниться за недостойное поведение. Есть вероятность, что не сможет никогда.

– Без осадков.

Молясь покинувшему их Господу, Том опасался худшего. Лучше, чтобы мерзавец остановил свой выбор на нем, если речь идет о хладнокровном убийстве. Вряд ли вся затея окончится простым запугиванием. А ветерану нечего терять – его собственные дети погибли из-за слабости и нерешительности, доверив жизни никчемному трусу. Он лишился возможности впервые подержать плачущего внука на руках, успокоить упавшего с лошади малыша, прижать к себе огорченную супругу. Ее тоже нет. Убили. Зверски, словно животное. И кто же? По иронии судьбы, не предполагаемый убийца, именующий себя священнослужителем, а новоявленный союзник, заточенный вместе с ними. Непревзойденная насмешка Всевышнего.

– Подождите, я не могу сделать выбор. Не думал, что будет так сложно.

Стекающие по лбу капли пота попадали на пересохшие от недостатка воды губы. Без надежды на освобождение и помощь, на одной лишь поддержке протянул Кай. Жена, носящая под сердцем его ребенка, о чем он даже не подозревал, не должна узнать о таком ужасном обхождении. Стараясь не отключиться в ответственные моменты, он ловил на себе подбадривающие взгляды, а попытки дотронуться пресекались самым безжалостным образом. Но Аррен не намеревался просить о снисхождении. Да, твари сломили организм, но вот боевой дух – не смогут. Искоренить приятные мгновения – признак любви к жизни – еретики не в состоянии. Изредка улыбаясь самому себе, он предвкушал скорую встречу с семьей.

– Интересно, как выпутаться из этой неловкой ситуации?

Бесчеловечный фанатик отыгрывался на нем за прошлое. Никому не прощают уход из Легиона. Никто не остается в живым после такого самоубийственного порыва. Реми стоически выдерживал побои, но ни капли не сомневался в том, что не переживет, не увидит завтрашний рассвет. Впрочем, маловероятно, что кто-то вообще выберется. С растрепанными темными волосами, виднеющимся под глазом синяком и трещиной в ребре дорниец ерзал на месте, не в силах продолжать бессмысленную борьбу. Смех окружавших их гиен, больше похожих на ходячих мертвецов с подавленной волей, добивал окончательно. Самое гадкое заключалось в том, что и он когда-то всецело принадлежал им. И душой, и телом. Но те времена прошли. Лучше умереть, чем жить в бесчестии.

– О, у меня появилась замечательная идея.

Дернувшись от услышанного, Дилан, чья перебитая нога не функционировала и уже нуждалась в медикаментах, увидел, как железная палица с шипами приблизилась, но задержалась в нескольких сантиметрах от лиц жертв. Почему-то рыцарь вздрогнул и осторожно перебросил вес на здоровую конечность. В отличие от других, он поверил в неминуемую кончину хваленого Альянса. Если государь успеет, то разницы для покойников никакой. Подумав о супруге, он инстинктивно насторожился. Антихрист принялся расхаживать вдоль образованного смертниками полукруга. Еще одна игра обещала развлечь публику. Нечестивцы быстро потеряли интерес к заключенным в каньоне, хотя те подняли шум. Находясь внизу, они не имели обзора и не понимали, что случилось и что происходит. Неведение – поистине кошмарное чувство.

– Вышел месяц из тумана. – Повисло угнетающее молчание. Никто ничего не говорил и не делал. При каждом отдельном слове булава останавливалась на одном человеке. Палач начал с Мэннинга, сидевшего в центре, и пошел по кругу. Улыбка не сходила с его демонического лика. – Вынул ножик из кармана.

Осознание пришло не сразу. Их не испытывали на прочность, а вели на настоящую бойню.

– Буду резать. – Мурашки пошли по телу. Кто-то вмиг все понял, отчего проглатывал подступающие рыдание. – Буду бить. – Сумасшествие, откровенное безумие. Гомон, исходившие из ущелья усиливался, но наверху по-прежнему было тихо. – Все равно… – оружие неожиданно перескочило и пошло против часовой стрелки, нарушая правила, которых не было. – Тебе…водить.

Послышался сдавленный стон. Глупая детская считалка сделала свой выбор.

– Если кто-то из них пошевелится или что-то скажет, то вырежете тому глаз и скормите кому-нибудь другому. А потом мы начнем.