Узы купидона

Я падаю. Да. На самом деле ударяюсь коленями об пол. Боль, которую я чувствую от этого, – самая желанная вещь в мире, потому что она означает одно.

– Она вернулась!

Я не знаю, кто это прокричал, но меня поднимают с пола и прижимают к твердой, теплой груди. Прежде чем я успеваю сориентироваться, меня выдергивают из этих рук в другие, а еще одно тело прижимается к моей спине, ударяясь о колчан и лук.

Затем меня снова дергают, и другие руки удерживают меня, словно я могу снова исчезнуть. Я чувствую нос на своей шее. Мой запах вдыхают.

Окот.

– Возлюбленная моя.

Я слегка поворачиваюсь, чтобы понюхать его в ответ. Да. Он все еще потрясающе пахнет. Я просто хочу разлить его по бутылкам и брызгаться им.

Когда Окот наконец отпускает меня, я делаю шаг назад, чтобы посмотреть на них всех. Но я вижу, как выражение их лиц меняется от восторженного до яростного.

Я бледнею и непроизвольно отступаю дальше.

– Что?..

Эверт внезапно оказывается перед моим лицом, его голубые глаза опасно сверкают.

– Кто. Твою. Мать. Это. Сделал?

Я удивленно смотрю на него.

– Что сделал? – Затем я чувствую боль. Лицо. Руки. Живот. Крыло. – О. Это.

– Да, блин, это.

Окот подходит ко мне слева, Силред справа, а Ронак сзади. Меня зажимают четыре больших мускулистых мужчины-зверя. Это пугает – так внезапно оказаться в центре пристального внимания после того, как я была невидима. Меня пробирает дрожь, когда я пытаюсь встретиться с ними взглядом.

– Что случилось, Эмили? – тихо спрашивает Силред, касаясь моей руки.

– Кто тебя ранил? – спрашивает Окот, в его голосе полно ярости. Я никогда раньше не видела его таким. Красные ободки его радужек пульсируют.

– Это не имеет значения, – отмахиваюсь я. – Я исцелюсь. Кроме того, у меня снова есть лук и стрелы. Классно, да?

– Нет. Это имеет значение, – говорит Ронак, игнорируя мою попытку отвлечь их.

– Он прав. Расскажи нам, Чесака.

– Ну, когда принц взял меня под стражу и посадил в камеру, он послал Чосела и его стража… допросить меня.

– Избить тебя. Он послал его избить тебя.

– Эх. Терминология, – я чешу руку в том месте, где раньше был зуд. Слава богам, хоть на этот раз его не было.

Окот качает головой.

– У тебя блохи?

От этого Эверт разражается смехом. Я бросаю на него взгляд.

– Нет, – чинно отвечаю я Окоту. – Мне просто нравится чесаться. Лишним не будет. Нужно сразу чесать, если чешется. Поверь мне.

– У тебя кожа красная, – хмуро замечает Ронак.

Я смотрю на покрытую царапинами руку.

– Ага.

Он берет меня за запястья и сжимает, не давая чесаться. Я дуюсь.

– Хватит тянуть время и расскажи нам все.

Я сдуваю с лица волосы.

– Ладно. Да. Меня немного избили. Они хотели меня помучить, чтобы мне было больно и страшно. Знаете, пытка 101.

– Кто это сделал? – снова спрашивает Окот.

Я колеблюсь, но решаю, что лучше сказать все как есть.

– Гаммон. Чосел задавал вопросы, я не отвечала, и тогда Гаммон бил меня. Но недолго. Я в порядке.

– Он пожалеет, – клянется Окот.

– Ага, а я тебе помогу, – добавляет Эверт.

– Думаю, мы все должны нанести ему визит, – соглашается Ронак.

– Слушайте, это, конечно, здорово, что вы, парни, затеяли убийство, но можно не сейчас? Я не хочу, чтобы кто-то из вас отправился мстить, это слишком опасно. Я только что вернулась и хочу есть. Накормите меня.

Силред хихикает и целует меня в макушку.

– А вот и наша девочка.

Они отодвигаются, и я вижу, как призрачная форма Плика возвращается в его тело. Одновременно с этим Плак перестает сиять. Дрожь переходит от Плака к Плику, и он поднимается. Близнецы смотрят друг на друга, одинаково ухмыляясь.

– Молодец, брат, – говорят они одновременно.

– Спасибо, – благодарю я их. – Я не знаю, как вы это сделали, но спасибо.

– Она все еще привязана к нам? – спрашивает Ронак.

– О да, – мы не можем это снять. Пытались. Но ее материальность больше – не зависит от того, – близко или далеко вы находитесь друг от друга. Только ваши жизни имеют значение. Если вы все умрете, – она тоже умрет. Так же, как мы зависим – друг от друга, – объясняют они, указывая на себя.

– Что ж, хорошие новости, – ухмыляюсь я. – Приятно знать, что я могу хоть иногда уходить от этих придурков.

– Ты никуда не уйдешь, – сурово возражает Эверт.

Я совсем забыла о Рогатом Крюке, но тут он оказывается передо мной. Я смотрю на его серебряную рогатую маску.

– И тебе спасибо, – говорю я. – Ты спас Окота и меня.

Вместо ответа он просто продолжает смотреть.

Я неловко переминаюсь с ноги на ногу.

– Эмм…

После еще нескольких секунд неловкой тишины он тянется к затылку и удивляет всех, сняв маску.

Святые влажные печенюшки-макаруны.

Глава 32

Отбросив маску на стол, Рогатый Крюк не сводит с меня глаз. Я чувствую, как мой рот открывается от удивления.

– Ты, – выдыхаю я.

Парни переводят взгляд с меня на него, а потом обратно.

– Что происходит? Вы знакомы? – спрашивает Эверт.

– Как это возможно? – добавляет Силред.

Я ломаю голову, пытаясь вспомнить его имя. Он набрал вес и выглядит совсем по-другому. Он хорошо оправился. Когда мы познакомились, он был практически при смерти. Но я была права. Он красив, когда не покрыт грязью и не похож на скелет.