Узы любви

Поэтому Милисент, мило улыбнувшись на прощание, бросила:

— Советую побеспокоиться о себе, сэр, боюсь, у вас просто не будет времени потребовать горячей воды, прежде чем вас выкинут из замка.

И с этими словами нырнула в чащу и мгновенно исчезла из виду.

Глава 8

Милисент, пропустившая и обед, и ужин, сейчас буквально умирала с голоду, но слишком спешила к отцу, чтобы тратить драгоценное время на кухне. Дело в том, что Найджел, слывший рабом привычек, отправлялся спать каждый вечер в одно и то же время, даже если в замке было полно гостей. Оставалось выбрать подходящую минуту, пока он еще не успел мирно захрапеть.

Девушка прокралась в небольшую каморку перед покоями отца, где ночевали молодые оруженосцы, и подождала, пока они подготовят господина ко сну и выйдут. Долго ждать не пришлось. Вскоре появились оба парня и, узнав ее, проводили любопытными взглядами. Милисент молча прошла мимо и затворила за собой дверь.

Плотные занавеси на кровати были сдвинуты, чтобы не пропускать сквозняков, поэтому девушка громко откашлялась, давая знать отцу о своем присутствии. Она ничуть не беспокоилась, что может застать в его постели женщину: насколько ей было известно, отец так и не завел любовницу. Он все еще лелеял дорогие сердцу воспоминания о той, по которой до сих пор тосковал. Милисент жалела, что почти не знала матери — необыкновенной женщины, заслужившей такую верность и преданность. Девочке было всего три года, когда та умерла, и в памяти Милисент остались только сладостное благоухание да нежный голос, способный развеять все страхи.

— Так и думал, что ты появишься, — обронил отец, отодвигая полог.

Милисент медленно, настороженно приблизилась, пытаясь угадать по его тону, сильно ли он сердит. Девушка знала, что сэр Найджел несколько раз посылал за ней и Джоан, и слуг, которых она весь день водила за нос.

— Ты не слишком устал, чтобы немного поговорить? — вежливо осведомилась она, садясь на край кровати.

— С тобой всегда интересно беседовать, Мили, потому что ты не похожа на других и высказываешь совершенно неожиданные мысли. Как бы я ни утомился, всегда готов потолковать с тобой.

— Значит, ты находишь меня интересной? — нахмурилась Мили. — Но, бьюсь об заклад, остальные так не считают.

— Если думаешь, что я начну тебя разубеждать, не надейся. Окружающие действительно находят тебя странной. Хорошо, что ты не питаешь иллюзий относительно этого и не чувствуешь себя оскорбленной. Запомни, дочь моя, если стремишься отличаться от других, ты должна сознавать все последствия подобных поступков. В самой природе человеческой — тянуться к тому, что обычно и традиционно, и опасаться всего иного.

— Никто меня не боится, — фыркнула девушка.

— Верно. Но только те, кто хорошо знает и тебя, и твои привычки. Для них твое поведение вполне обыденно, потому что такова ты с самого детства. Однако ты жестоко ошибаешься, если воображаешь, что их отношение позволит тебе и дальше так жить. Это невозможно, Мили, оставь свои бредни, — печально заключил отец.

Девушка и не подумала принять его слова близко к сердцу. Она не станет угождать каким-то чужакам, называющим ее манеры неприличными для женщины. Слишком долго Милисент боролась за то, чтобы окружающие признали за ней право вести себя, как ей угодно! Почему она вдруг должна сдаться и прекратить борьбу? Только из-за приезда де Торпа?

Но отец неумолимо продолжал:

— Ты уже достаточно взрослая и сообразительная, чтобы понять, какие преимущества дает разумный компромисс.

— И что это означает? — вскинулась Милисент.

— Только то, что тебе ничего не стоит надеть красивый наряд и постараться понравиться будущему мужу. Подчеркиваю, все это для твоего же блага. Вместо этого ты вообще не показалась в замке. Разве было так уж необходимо позорить меня перед сыном старого друга?

— Нет, папа, ты ведь знаешь, что я вовсе не этого добивалась!

— Но так вышло. Неужели так трудно встретить гостя с подобающим почтением?

— От меня он никакого почтения не дождется, — промямлила Милисент.

— Но отчего? — нахмурился Найджел. — Как твой нареченный он заслуживает всяческого уважения.

— А я считаю иначе.

— Иначе?

Именно за этим и пришла Милисент и сейчас поспешила выпалить, прежде чем отец ее остановит:

— Не хочу выходить за него, папа! Сама мысль об этом мне противна. Я стану же…

— Так всегда и бывает перед свадьбой…

— Вовсе нет! Все дело в нем! Сегодня утром, на той тропинке, он едва не сбил меня с ног и растоптал бы конем, если бы не вступилась Джоан. И все потому, что я спросила, почему он не отправится в погоню за нападавшими, — горячо объявила девушка, не стыдясь кривить душой перед отцом. Следовало бы, конечно, упомянуть о том, что Вулфрик понятия не имел, кто она. Но к сожалению, отец оказался слишком проницательным.

— Он принял тебя за мальчишку, Мили, и к тому же простолюдина. Сама знаешь, как поступают с крестьянами, посмевшими дерзить господам. Иногда и за меньшее вешают. Так что он оказался довольно милостив, да к тому же все-таки не ударил тебя.

— И ты готов позволить ему бить свою дочь? — гневно вспыхнула Милисент.