Узы моря. Опасное соседство. Возвращение

За три года, последовавших после несчастного случая, Джеймс Ривер учился приспосабливаться к новому образу жизни, порой жестоко расплачиваясь за свое неосторожное поведение. Однажды, ведя по мокрой дороге грузовик своего зятя, Джеймс позабыл об искалеченной руке и при повороте не сумел сдержать руль. В итоге машина полетела в кювет, а сам он, потрясенный до глубины души, отделался многочисленными ссадинами. По натуре оптимист, Джеймс старался не придавать особого значения неприятностям такого рода.

Он даже извлекал из случившихся перемен какую-то пользу.

Так, он продал свою моторку и рыболовные снасти за хорошую цену и теперь, хотя и с некоторым чувством вины, наслаждался «роскошной» жизнью на суше, постепенно осознавая, что прежняя его жизнь, по сравнению с общепринятыми нормами, была полна невзгод и лишений, а тяжкий труд продолжался от зари до зари и результаты его — увы, слишком часто — зависели от погоды и удачи. Приходилось платить слишком высокую цену за это наиболее благодарное из тех атавистических занятий, которыми человек заниматься не бросил, даже переключившись на земледелие и оставив охоту и собирательство. Порой он задумывался о том, не правы ли, в конце концов, врачи в больнице, говоря, что и к нему тоже пришла старость.

С помощью дочери Делии Джеймс научился печатать двумя пальцами — большим на правой руке и указательным на левой — и открыл в городе магазинчик, торгующий различной рыболовной снастью. В основном благодаря участию Делии магазинчик стал процветать, и Джеймс с удовольствием приходил туда, ибо там в какой-то степени удовлетворял свой интерес и к рыболовам, и к рыбной ловле.

Подобно Рипу ван Винклю, для которого море было миром неизменным, он погрузился в обыденную жизнь Книсны и в ее торговые дела и обнаружил, что многое за эти годы успело измениться и продолжало меняться прямо на глазах. Город рос; различные приманки для туристов, поражавшие своим разнообразием, концентрировались вокруг некогда девственно чистого эстуария, и Джеймс торчал в своем магазинчике как острый обломок прошлого, выброшенный на берег; он был старым морским волком, на которого всегда можно положиться и который всегда даст нужный совет, а в придачу сможет рассказать множество таких историй, которые уже сами по себе достаточно хороши, хороши настолько, что, заслушавшись, можно купить даже что-нибудь совсем ненужное. Он и представления не имел, насколько настоящим и редким человеком в этом искусственном мире казался гостям из внутренних районов страны, и не сразу замечал, когда дочка незаметно подталкивала его локтем, чтобы привлечь внимание к покупателям: у нее-то был острый глаз на все, что касалось бизнеса. Джеймс одевался в выгоревшие темно-синие рубашки и куртки, что придавало ему исключительно «морской» вид, к тому же синий цвет очень шел к его голубым глазам. Он также отрастил небольшую бородку и стал походить на бывалого шкипера — худой, долговязый, с исхлестанным всеми ветрами лицом и широкими сильными плечами.

Днем в его магазинчике кипела жизнь, сюда заглядывали даже молодые люди, пахнувшие дорогими лосьонами, и прямо-таки невероятное количество изящно одетых, очаровательных женщин средних лет. Из дверей одного из соседних магазинов постоянно слышалась рок-музыка, а в другом торговали спортинвентарем, который явился для Джеймса поистине откровением; он даже воспринял его как некий вызов тому архаическому очарованию, которое окутывало его давнишних приятелей-рыбаков и их старую нехитрую снасть. Впрочем, он тоже стал нырять в защитных очках и с аквалангом, изучая подводный мир, который сперва показался ему чрезвычайно таинственным — ведь прежде он мог его только воображать, — так что первое время способен был говорить о нем без умолку.

Он подружился с молодыми сотрудниками Департамента по охране заповедников, чьи философские и юридические воззрения неустанно излагал туристам, а в департаменте в качестве взаимной услуги рекламировали его магазин.