Узы подчинения (ЛП)

— Но я хочу, чтобы ты его сняла. Не хочу, чтобы сегодня между мной и твоей кожей было хоть что-нибудь. Раздевайся и приготовься к осмотру, — сказал он и показал на мат.

Ее сердце сорвалось на спринт, и Кенна приготовилась ублажить Гриффина. К счастью, эластичный материал платья и трусиков облегчал ей задачу. Она аккуратно сложила одежду на стул и подошла к толстому прямоугольному мату в центре комнаты. Кенна встала, расставив ноги, сцепив руки за шеей и глядя на Мастера Гриффина.

Тот снимал свою рубашку, оставив на себе лишь потертые голубые джинсы, которые идеально обтягивали его задницу. И эту великолепную, сбивающую с толку татуировку с ее портретом. Это должно что-то значить, верно? Но что? Хочет ли она, чтобы это что-то значило? Ар-р! Кенна тряхнула головой и попыталась очистить разум. Сейчас она должна сосредоточиться совсем на другом.

Мастер Гриффин приготовил кучу вещей, она не разобрала, каких именно, а затем вернулся к ней с пустыми руками. Он неторопливо прошелся взглядом вниз по ее телу, и ей показалось, будто он прикоснулся к ней. Гриффин медленно обошел вокруг нее.

— Спину прямее, Кенна. Грудь вперед, иначе я найду для тебя зажимы с утяжелителями, — сказал он низким голосом. Она исправилась и едва не заскулила — ее отношения с зажимами для сосков находились на грани любви и ненависти, что было очень хорошо известно Гриффину. Он медленно провел пальцем вдоль ее позвоночника, и это пробудило ее кожу к жизни не хуже плети.

— Как ты сегодня себя чувствуешь?

— Хорошо, сэр. Определенно зеленый, — сказала она.

— А как твоя рука после нашей прошлой сцены? — Гриффин снова встал перед Кенной.

— Ночью мышцы плеча немного устали, вероятно, из-за согнутого положения, но ничего, что причинило бы беспокойство, — ответила она.

Мастер Гриффин кивнул:

— Хорошо. Сегодня я запланировал для тебя кое-что пожестче, так что ты должна сказать мне, если будет слишком.

Кенну охватила дрожь предвкушения.

— Да, сэр.

Он кивнул, его темные глаза были полны сдерживаемого жара.

— Тогда мы начинаем. Прямо сейчас.

* * * 

Гриффин планировал это с той секунды, когда Кенна покинула «Святотатство» позавчера ночью. Он изучал и пробовал типы узлов, которые будут оказывать меньше давления на ее руку, но все равно дадут ей максимально почувствовать веревку на коже и полное ощущение связанности и подчинения.

И теперь он был чертовки готов создать живую скульптуру, используя только ее тело и полдюжины пеньковых веревок.

На самом деле, это было совсем не мало. Не для него.

Он включил инструментальную музыку, под которую они оба могли расслабиться, а потом взял веревку и подошел к тому месту, где так красиво ждала Кенна. Ждала его.

— Ты будешь терпеливой. Ты будешь дышать. Ты подчинишься моему связыванию, — произнес Гриффин с явной хрипотцой в голосе.

— Да, сэр, — сказала она с заметным возбуждением.

Сначала он занялся ее левой рукой, начиная с запястья. Он сделал ряд красивых узлов на внешней стороне ее руки, обеспечив множество точек, в которых она могла чувствовать веревку. Каждый сгиб, каждый виток, каждый узел были подобны мазкам кисти и краски по холсту. Акт связывания себя с сабмиссивом таким образом — особенно с Кенной — утолял нечто важное глубоко внутри него.

Используя более короткий кусок веревки, Гриффин привязал левую руку Кенны ладонью к ее бедру, проведя бечевку в нежную впадинку между внутренней стороной бедра и губами ее киски. Затем он перешел к правому боку.

— Мне еще некомфортно обвязывать эту руку, так что пока я просто привяжу ее к твоему боку, — сказал Гриффин низким голосом. Когда она кивнула, он завязал бечевку вокруг запястья ее протеза, а затем протолкнул петлю между ее ног, чтобы привязать ладонь к бедру, как и с другой стороны. Он отошел назад и осмотрел свою работу.

— Уже такая чертовски красивая.

Губы Кенны разомкнулись от комплимента, и Гриффину захотелось поставить ее на колени и загнать член глубоко в ее рот. Но еще не время. Сначала творение, потом награда.

Следующий кусок веревки был намного длиннее, и Гриффин использовал его, чтобы крепко привязать предплечья Кенны к ребрам, создав прекрасные замысловатые узоры вокруг ее груди и на животе. Он дразнил ее легкими касаниями пальцев, намеренно долгими прикосновениями бечевки к соскам и своим дыханием на ее коже. Каждый вздох, дрожь и стон ощущались как маленькая победа, и он тихо приветствовал их. Конечно, поддразнивание было палкой о двух концах, поскольку его джинсы стали тесными от срочной потребности его члена.

Протянув веревку над ее плечами, Гриффин приостановился, чтобы создать крупные узлы на точках между шеей и лопатками. В добавок к эротическому фактору, японцы использовали шибари как форму массажа, и Гриффин знал, что узлы и плотность вязки могут использоваться дли стимуляции точек на теле подобно акупунктуре или шиацу. Памятуя о руке Кенны, он углубил свои знания насчет того, что можно было бы сделать, чтобы облегчить затянувшуюся боль, которую она до сих пор испытывала, потому что его не переставали преследовать ее слова.

«Мне нужно опять почувствовать себя хорошо».