Узы предательства. Уйти невозможно остаться

В итоге Алекс попал в классическую ловушку в стиле «заманить и подменить». Он снова и снова верил пустым обещаниям руководства, отчаянно надеясь, что на этот раз ему точно воздастся по заслугам. Другие талантливые специалисты в такой ситуации давно бы получили солидную прибавку к зарплате и взяли несколько кредитов в банке. Алекс же в течение десяти лет позволял управлять собой подобным образом, и в результате его эмоциональное состояние постепенно ухудшалось – он сильно озлобился и глубоко ушел в себя. Его психотерапевт объяснил ему, что такое поведение называется посттравматической ожесточенностью. В отличие от посттравматического синдрома, когда человек просто фокусируется на пережитом им негативном опыте, при посттравматической ожесточенности в нем накапливаются гнев и ярость, оставшиеся после предательства. Обещанная волшебная сказка так и не наступила, но босс Алекса все же сделал достаточно для того, чтобы тот продолжал эффективно работать. Подобные действия руководства являлись классическими «золотыми наручниками» – чтобы получить вознаграждение, сотрудник должен был трудиться дальше и не имел права уходить из компании. В своих больных фантазиях Алекс постоянно представлял себе, как он отомстит тем, кто предал его, и получит обещанную награду. Когда он рассказывал своему психотерапевту о том, какой сильный гнев переполняет его из-за нечестных действий босса, тот указывал ему на то, что Алекс все еще продолжает работать в компании и не пытается уйти. Психотерапевт объяснил Алексу, что причиной такого поведения являются травматические узы, которые могут возникнуть не только после предательства, но и в результате влияния других факторов: слепая вера, жестокое обращение родителей или их потеря в раннем детстве, а также различные виды зависимости не только вызывают у человека обиду за несправедливое обращение или злоупотребление его доверием, но и формируют у него особую связь с тем, кто нанес ему эту травму. Алекс столкнулся с неисполнением обязательств со стороны руководства компании, и у него была возможность уйти, чтобы снова обрести чувство собственного достоинства и проявить свой талант в другом месте, но травматические узы не позволили ему сделать это.

Конечно, Алекс не был единственным, кто пережил подобный негативный опыт. Например, когда движение #MeToo распространилось по всему миру, оно подняло в обществе волну возмущения против применения насилия со стороны ряда людей творческих профессий. При этом средства массовой информации не знали, как преподносить некоторые из этих историй, так как жертвы домогательств порой продолжали проявлять симпатию по отношению к своим абьюзерам. Более того, они даже приглашали их на свои свадьбы и другие семейные праздники, то есть поддерживали с ними нормальные отношения. Похожая ситуация часто складывалась и у жертв предательства, попавших в ловушку травматических уз. При этом периодические проявления внимания со стороны абьюзера, сопровождаемые продолжающимся плохим обращением, усиливали эту болезненную связь. С другой стороны, гнев, который испытывала жертва, становился все сильнее и разъедал ее душу. Тем не менее, она никак не могла уйти от абьюзера.

Немецкий психиатр Михаэль Линден и его коллеги определили критерии посттравматической ожесточенности (Linden, Rotter, Baumann and Lieberei, 2007). Важно отметить, что гнев жертвы является настолько всепоглощающим, что он начинает серьезно влиять на ее жизнь, как и в случае посттравматического синдрома. Два этих заболевания вполне могут сосуществовать друг с другом. При этом они оба являются следствием хитрого поведения абьюзера, прикрывающего фальшивой заботой и красивыми обещаниями свое реальное жестокое поведение. На страницах этой книги я продемонстрирую вам все эти парадоксы поведения жертвы предательства, попавшей в плен травматических уз. Когда человек охвачен одновременно страхом и гневом, эти чувства могут существенно подрывать его силы. Кроме того, напомню вам, что английские слова grievance («обида») и grief («горе») происходят от французского слова grève, которое в Средние века обозначало латы, закрывающие ноги рыцаря. Вместо того чтобы уйти от абьюзера, жертва продолжает упорно держаться за него.