Узы тьмы

— Все колдуны в Ордене знают твоего отца. Он как раз соответствует моему представлению о демоне во плоти.

Как глава Комитета по надзору над колдовством, сэр Грант Мартин счел своим долгом выдворение колдунов из города. И если бы не их лояльность Королеве и то, что Дрейк в юности единолично спас правительницу во время нападения демона, отец Ианты вполне бы преуспел в изгнании их из сугубо религиозной страны. Оккультизм, однако, был в моде. Сама Королева однажды консультировалась у прорицательницы.

— Почему твой отец так сильно тебя ненавидит? Он всегда так к тебе относился?

Ианта отвернулась. Ненависть. Правда поразила ее прямо в сердце; Ианта даже не понимала, почему так переживает. При мысли о Гранте Мартине она лишь злилась и испытывала разочарование. Так почему в глубине души все равно желала его одобрения?

— У нас у всех когда-то впервые прорывается колдовство. Я… создавала фигуры из теней. Мама умерла, когда мне было четыре, а отец считал, что отсутствие телесных наказаний портит ребенка. Стоило мне нарушить любое из его бесчисленных правил, он запирал меня на чердаке на несколько дней, доставляя лишь поднос с едой под дверь. Мне было одиноко, я боялась темноты, но гувернантка частенько бросала меня одну в темноте со свечой. Как-то ночью я заставила тени танцевать. Они стали мне друзьями. Единственными друзьями.

Голова Люсьена склонилась к Ианте, руки легли ей на плечи. Такая нежность с его стороны смущала.

— И как он об этом узнал?

— Однажды, когда мне было двенадцать лет, я бегала по саду. Споткнулась и порвала прелестное платье прямо на глазах у одного из его гостей. Отец пришел в ярость и потащил меня на чердак. Я просто уже была не в силах туда вернуться. Опять остаться одной. Поэтому дала отпор. Мои тени обрели вес и форму. Они схватили его за руки и отбросили от меня. — Ианта сжала подол юбки, заново переживая те события. — Видел бы ты его лицо. Я думала, он меня убьет. На следующий день он отправил меня со всеми вещами к тетке в провинцию и приступил к истреблению всех колдунов в стране.

Где-то вдалеке часы на башне пробили четыре. Ианта посмотрела вверх. День уходил впустую, а они нашли лишь одну зацепку. На нее обрушился шквал мыслей: Луиза сейчас неизвестно где, одна-одинешенька, и рядом нет даже ни одной тени, чтобы ее утешить. Ианта тут же пришла в себя:

— Пойдем. У нас еще много дел, а день уже клонится к вечеру.

Она заставила себя подняться на ноги, протянула пальто Люсьену, но тот не шелохнулся, чтобы его взять. Лишь уставился на пальто, будто никогда не видел его раньше.

— О чем думаешь? — спросила Ианта, склонив голову. — У тебя такое выражение лица…

— О том, что прежде считал свое детство ужасным.

Сердце пронзило болью. Он даже не представлял. Не знал всего… Ианта тут же отбросила эти навевающие грусть мысли. Она свободна от Гранта Мартина и от воспоминаний.

— Не надо меня жалеть. Я редко о нем думаю, — призналась она, перекинув пальто через руку Люсьена, и повела к их экипажу, стоявшему рядом с котсуолдскими конюшнями. — Я сделала все, чтобы он больше не смог мне навредить.

— Правда? — Люсьен, шагая рядом, внимательно вглядывался в ее лицо. Без пальто в дневных солнечных лучах его рубашка выглядела ослепительно белой, а серый жилет обтягивал сильное натренированное тело. — Или ты сама себя стараешься в этом убедить?

Ианта покраснела:

— Ты что же, сейчас пытаешься читать мои мысли?

— Нет. Просто у тебя мысли на лице написаны. Тебя беспокоит отец.

— А тебя — твой, — выпалила она в ответ.

Они обменялись долгими тяжелыми взглядами.

— Который из них? — уточнил Люсьен, насмешливо вздернув бровь.

— Полагаю, оба. Расскажи мне про лорда Ретберна, раз уж я все равно знаю суть вашего конфликта с Дрейком. Он тебя бил? Запирал? Заставлял бросать любимое занятие и проводить бессмысленные часы за молитвой?

Люсьен холодно посмотрел на нее:

— Нет. Ему было на меня плевать.

Затем повернулся и зашагал прочь через травянистую лужайку парка. Ианта уставилась ему вслед. То есть? И это после всех ее признаний?

— Подожди! — закричала она и, подхватив юбки, устремилась следом. — Ты не можешь просто так взять и уйти. — Наконец она схватила его за рукав и добавила: — Пожалуйста!

Люсьен отсутствующе смотрел сквозь парк. Ианта не представляла, что он собирается ей ответить, его тело превратилось в тугую струну. Потом Люсьен опустил ресницы, скрывая янтарь глаз.

— Знаешь ли ты, когда я наконец перестал быть безразличен лорду Ретберну?

Она покачала головой.