Узы вечности

— Говорю, что знаю, — напыщенно выдал он. — Я теперь вообще многознающий и совершенствуюсь все больше и больше, — и понизив голос до шепота, добавил: — Карин, я понимаю, это прозвучит очень странно, но ты же своя в доску, родная практически… — резко посерьезнел. — Представляешь, порою я чувства других людей ясно вижу. Ну знаешь, как вспышками разного цвета. Эдакими размытыми многослойными очертаниями, и интересно так наблюдать и распознавать. Я уже почти все чувства могу различить. А любовь, к примеру, всегда похожа на огонь. Причем, у вас с Русланом это одинаковое чуть ли не пожарище. Вот честно, я подобного вообще еще ни у кого никогда не видел, такое только у вас с ним. Во-от, — и тут же жизнерадостно подытожил: — Хотя, конечно, есть вероятность, что у меня просто хронические глюки.

Интересно, а Олег в курсе, что у его младшего брата точно такая же способность, как и у него?

А у Юрки мысли уже переключились:

— Ладно, я побег Губку Боба гладить, — уже в дверях он обернулся. — Карин, слушай, а как это ощущается?

— Что? — растерянно спросила я.

— Ну чувство такой силы.

— Честно, не знаю, — я вымученно улыбнулась.

К счастью. Юра больше расспрашивать не стал, вышел.

Но и так его слова меня напугали. Мягко говоря. Ясно чувствовала, что он это не выдумал. Попыталась прислушаться к собственным ощущениям и очень удивилась. Было к Руслану что-то такое… даже не знала, как назвать… Но с другой стороны, Юра вполне мог видеть ту недостающую составляющую огненной стихии, которая почему в нас с Русланом заключена. Так что, может, никакой другой подоплеки тут и нет. Тем более, я же чувствовала любовь к Эридану-Андрею. Или… уже не чувствовала?..

К часу Икс у меня уже мозг кипел от всех этих размышлений. Понимание необходимости, что нужно откровенно с Русланом, сталкивалось с паническим ужасом. Воображение вполне себе красочно рисовало нашу беседу. Я перескажу Юркины слова, а гадский Полянский тут же самодовольно усмехнется, мол, ага, я так и знал, что ты ко мне неровно дышишь, но извиняй, меня интересует только соединение талисмана. Я, конечно, начну оправдываться, что это наверняка просто составляющая стихии так отображается. Но все равно мое уязвленное самолюбие это мало спасет.

И вообще уже начали закрадываться мысли, что, может, именно поэтому нас памяти лишили. Чисто из милосердия ко мне. Вдруг меня и вправду угораздило в Руслана влюбиться, а он, само собой, решил ситуацией воспользоваться и целый талисман заполучить. Хотя, по сути, не только Руслану, а вообще никому доверять нельзя. Вон, я Андрею верила, и что в итоге? Теперь в его глазах я чуть ли не враг народа номер один.

В общем, до восьми вечера я успела конкретно вынести себе мозг, но так ни к какому выводу и не пришла.

Но на праздник я все равно активно собиралась. Себе объясняла, что это я не ради Руслана, а просто назло андреевской фее. Пусть уж эта гадина не думает, что победила. Не без удовольствия я представляла ее изумление, когда я появлюсь вся такая сногсшибательно красивая, да еще и под руку с Русланом, который, если совсем уж честно, намного интереснее и привлекательнее Андрея. Оставалась одна маленькая загвоздка: как бы так уговорить Полянского чуть-чуть поизображать моего кавалера. Я уже представляла в ответ неутешительное «Я не занимаюсь благотворительностью, Карина». Но, в конце концов, раз он вздумал со мной идти, то пусть уж теперь отдувается за это.

— Ну вот, — Саша с улыбкой на меня смотрела, пока я поправляла завитые мягкими локонами волосы, — в таком виде вполне можно идти веселиться.

— Насчет веселья точно не факт, Саш, — я придирчиво разглядывала свое отражение. — Не без оснований опасаюсь, что меня Андрей прибить может от переизбытка праведного гнева.

— Руслан тебя защитит.

— Саш, не доставай меня Полянским, — мрачно попросила я. — Мы с ним максимум друзья, причем это вообще потолок и с большой натяжкой.

В дверь позвонили.

— О, это наверняка он, — Саша поспешила открывать, пока это не сделал кто-нибудь из родителей.

Я в последний раз взглянула на себя в зеркало. Тяжко вздохнула, что Полянский все равно гадостей наговорит, и пошла в прихожую, предвкушая лавину ехидства и иронии.

— Да там такая метель метет, — говорил Руслан Саше, смахивая со своего черного пуховика снежинки, — как на Рождество и положено… — он резко замолчал, увидев меня.

Саша с улыбкой переводила взгляд с него на меня и обратно.

— Полянский, — грозно предупредила я, — только заикнись сейчас, что я стала на человека, наконец, похожа или что одежда творит чудеса даже с самыми безнадежными, и потопаешь один.

— А про то, что я безумно рад, ведь моей спутницей сегодня будет просто удивительной красоты девушка, тоже не заикаться? — с улыбкой спросил он.

Я переварила его фразу, но так и не найдя в ней явного подвоха, мрачно произнесла:

— Лучше просто молчи и ничего по поводу моего вида не говори.

Он с очень серьезным видом кивнул и даже героически молчал, пока я обувалась и надевала пуховик. Вместо шапки накинула на голову капюшон, чтобы локоны не прибить.