В 1905 году

Э й в а з. Он был такой же провокатор, как и все вы. Это он натравил два братских народа друг на друга, это благодаря ему осиротели тысячи детей, овдовели жены, семьи остались без кормильцев, в нищете. И вот эти господа, выступаюшие сегодня против нас, эти представители тюркской и армянской буржуазии, Агамян, Саламов и другие, являлись и являются прямыми вашими помощниками, орудием в ваших руках.

С а л а м о в (с места). Эге-ге...

Э й в а з. Против меня показывают двенадцать свидетелей полицейских. Они были очевидцами, но говорят неправду. Генерал-губернатора убил я один. И я признаю себя убийцей. А вы, прикрывшиеся под маской правосудия и судящие меня, разве вы сами не худшие убийцы? Скажите, кто убил Володина, Рахманова, Боадзе, Султанова, Еремяна? И кто судил их убийц? Если же их не судили, то почему? Все вы - убийцы. Вы - палачи. Уж близок конец вашей власти, которую вы защищаете с таким ожесточением. И скоро вы займете это место подсудимых. Тогда тысячи детей потребуют у вас своих родителей, убитых вами, тысячи матерей потребует своих сыновей, замученных вами. Фундамент вашего правосудия заложен в море невинной крови...

Председатель. Подсудимый, умерьте свой порыв и будьте сдержанны. Оскорбление правосудия особенной пользы вам не принесет. Выходит так, что вы действительно заклятый враг святого трона и великой Российской империи?

Э й в а з. Я в здравом уме и твердой памяти, я прекрасно понимаю, что говорю. Да, я враг вашему святому трону, плавающему в крови, я - враг вашему двуглавому орлу, пожирающему людей, я-враг вашему господству, держащемуся на штыках и пулеметах, я - враг вашим двуличным судам, угнетающим трудящихся и защищающим сильных мира сего. Казня меня, вы не спасете себя от гибели, к которой приговорила вас история. Я один из миллионов тех, кого вы так бесчеловечно угнетаете. Не сегодня-завтра эти миллионы поднимут головы и вдребезги разнесут ваш грязный трон. Я верю в это, как в самого себя...

Председатель (встает). Подсудимый, я вас лишаю слова.

Суд удаляется на совещание.

Сцена на минуту погружается во мрак. При новом свете председатель суда

читает приговор. Аудитория слушает стоя.

Председатель. Посему правосудие считает доказанным убийство Эйвазом Асрияном генерал-губернатора, а также принадлежность его, Асрияна, к организации мятежников и врагов монаршего трона и великой Российской империи. Провосудие считает доказанной принадлежность подсудимого Бахши к мятежному движению, но признает недостаточную его активность. На основании изложенного и руководствуясь надлежащими статьями закона, суд приговаривает подсудимого Эйваза Асрияна к смертной казни через повешение. Подсудимого Бахши к пяти годам каторжных работ. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит.

Председатель складывает приговор. Все выходят из зала, тушится свет.

Отдельные лучи освещают только Бахши и Эйваза.

Б а х ш и. Для революционного движения ты был нужнее.

Э й в а з. Я тебя понимаю, Бахши. Но ты бы ничего не доказал. Сейчас нас разъединят, это наша последняя встреча и последние наши слова. Будь тверд и непреклонен в своем деле. Оно неизбежно победит. Передай привет товарищам. Еще одна просьба. Отец мой убит. Сестра и мать без помощи. Я поручаю их тебе.

Входят солдаты, открывают дверь и жестом предлагают приговоренным

выйти.

Прощай, Бахши, не унывай, сегодня эта виселица нам, в завтра им.

Они обнимаются.

КАРТИНА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

С т а р ы й Б а х ш и. Была темная дождливая ночь. Люди, одетые в черное, вызвали Эйваза. Он ушел и больше не вернулся. Вскоре отправили и Бахши. Революция была задушена. Реакция свирепствовала. Дни... Дни... Тяжелые, мучительные дни... Бахши женился. На грузинке...

С о н а. А Сона?

С т а р ы й Б а х ш и. Сона не прожила у своего мужа долго. Айказ влюбился в племянницу графа Воронцова-Дашкова, царского наместника. Ведь Айказ был богат. Ему все было доступно. Сона имела сына. Она назвала его Бахши. А Бахши имел дочь, и по старой памяти назвал ее Соной.

С о н а. А Сона и Бахши больше не встретились?

С т а р ы й Б а х ш и. Нет, дочка, они еще раз встретились. От пережитых страданий Сона стала хворать. У нее открылся туберкулез. С матерью и сыном она доживала свои последние дни в маленькой комнатке. Отбыв свой срок, Бахши с женой и дочерью возвратился на родину. И вот, однажды...

Наплыв на сцену.

Маленькая комната.

Сона лежит в постели. Мальчик играет. Набат работает.

С о н а. Мама, что-то мне очень тяжело сегодня.

Н а б а т. Погода хмурится, дочка. Скоро взойдет солнце, и тебе станет легче.

С о н а. Как ты думаешь, мама, где может быть сейчас Бахши?

Н а б а т. Кто знает, дочка! Говорят, Сибирь большой край. Кто знает, умер ли, жив ли?

С о н а. Если бы он был жив, должен был бы теперь вернуться. Срок его давно истек. Я все время считаю.

Н а б а т. И он, бедняга, стал несчастным. Да поможет ему бог.

С о н а. Мама, а что бы сделал Бахши, если бы увидел меня такою? Любил бы он опять меня? Мама, пожалуйста, дай мне зеркало.

Н а б а т. Откуда у тебя такие мрачные мысли, Сона? Зачем себя мучаешь? Ну, больна, полежишь и встанешь.