В 1905 году

А г а м я н. Братья! Всякая нация гордится своими учеными, своими мыслителями, своими отважными героями. Я много спорил с Эйвазом Асрияном. Однажды я как-то назвал его даже изменником нации. Тогда он рассердился и на другой же день своей железной рукой смыл позор с нашей чести. Этим он доказал всем, что в его жилах течет чистая армянская кровь. Он показал нашим врагам - тюркам, что армянская нация не умерла, что она готова защищать свою честь. И вот теперь, перед всей нацией, я прошу у него извинения. Считаю для себя за особую гордость родство с ним. Он - наш герой, он - страж нашей национальной чести, он - наш национальный вождь!..

Г о л о с а. Да здравствует наш национальный герой! Ура!..

Забрасывают Эйваза цветами. Все время стоявший молча Эйваз-вдруг

выступает вперед.

Э й в а з. Стойте! Выслушайте меня.

А г а м я н. Говори, Эйваз!.. Громче говори!..

Э й в а з. Сегодня все армянское так называемое высшее общество украшает мое чело венцом национального героя. Дамы осыпают меня цветами. Но эти цветы забрызганы кровью, братской кровью тюрка. Я эту кровь на себя не принимаю. Я - не убийца и не национальный герой. Я не участник в этом убийстве, которое несмываемым позором лежит на совести тюркской и армянской буржуазии, на грязной совести этих Агамовых, Саламовых и романовских палачей. Опомнитесь, откройте глаза! Не поддавайтесь обману. Братья! Тюркские трудящиеся нам не враги! Между нами сеют вражду наши общие враги, а враги наши - вот они! (Хватает с аналоя евангелие, подсвечник, четки, кадило и с размаху бросает в Агамяна, в священника и других. Затем быстро бросается в растерявшуюся толпу, пробивает себе дорогу и. исчезает за дверью).

А г а м я н. Изменник!..

Священник. Смерть изменнику!..

Г о л о с а. Подлый изменник нации!..

Из-за двери слышатся шум и крики. Голоса. Держите, не пускайте!..

Г о л о с а. Держите, не пускайте!

Далеко за сценой раздаются выстрелы.

КАРТИНА ДВЕНАДЦАТАЯ

Квартира А г а м я н а.

Свадьба. За сценой музыка. Танцы. На сцене звонит телефон. С двух

сторон входят - Набат из свадебного зала и Аллавердис улицы.

Н а б а т. Ну что, разузнал что-нибудь?

А л л а в е р д и. Как тут разузнаешь? В какой участок ни зашел, никто и слушать не хочет. Ни умер, не говорят, ни жив. Не был только в верхней части города. Думаю, может, выскочил как-нибудь и скрылся там.

Н а б а т. А что-же, сходил бы и туда. Небось ногу не сломишь.

А л л а в е р д и . А как сходить? Сукины дети такое натворили, что сам черт не разберет. Затеяли резню, теперь ни с той стороны сюда, ни с этой туда пройти невозможно. Да и сам бы он туда не мог пройти. Видно арестовали, или умер.

Н а б а т. Я ухожу отсюда. Мой сын пропал, а я на свадьбе сижу...

А л л а в е р д и. А что говорит Агамян?

Н а б а т. Ходила я к нему, умоляла его. А он и слышать не хочет. Он меня опозорил, говорит, и если всю кровь ему выпустят, я, говорит, и пальцем не шевельну.

А л л а в е р д и. А что же, в самом деле? Это не сын, а черт его знает, что. Нельзя же злоупотреблять добротой человека. Он спас его от смерти, люди его цветами осыпают, а он брыкается, как сумасшедший теленок. Ну, а как Сона?

На б а т. Как? Несчастная, побледнела, как мертвец. Сидит молча и заливается слезами.

Звонит телефон.

А л л а в е р д и . Да что это здесь мурлычет все время? (Берет телефонную трубку, приставляет к уху обратной стороной). Что говоришь? Что говоришь? Кто говорит? (К. Набат). Ничего не слышно.

Н а б а т. Да что ты, бестолковый. Не так взял. Я видела, это место прикладывают к уху, а это ко рту.

А л л а в е р д и (переменив положение трубки). Ты, кто, кто? Я - кто такой? Я - Аллаверди Кахраман оглы. Полицеймейстер? Полицеймейстер губернатора? (К Набат). Полицеймейстер губернатора хочет... (В трубку). Господин полицеймейстер, пожалуйста, мой сын пропал. А? Эйваз, Эйваз Асриян... А? Сволочь? (К Набат). Говорит - он сволочь... А? Губернатора? (Вешает трубку на место). Хоть лопни, не позову.

Н а б а т. А что такое - сволочь?

А л л а в е р д и. Сволочь, наверное, вроде как сукин сын. Только знаю, что сволочь это - ругань... Подумай о Соне, каково будет ее положение, если и мы уйдем отсюда.

Н а б а т. Не знаю, как быть? С Эйвазом что-то неладное случилось. Что ты молчишь? Наверное, голоден. Пойдем на кухню, покушай чего-нибудь. Тут нам не место. Ни друга, ни знакомого.

А л л а в е р д и. Дурак я был, что не выдал ее за сына Имамверди. По крайней мере, отец с отцом равны, и брат с братом. Своими же руками бросили родного ребенка в огонь.

Н а б а т. Сколько я говорила тебе. Тебя разве переспоришь?

А л л а в е р д и. Э, чего зря болтаешь? Не видела ты, как каждый по своему наигрывал. Один о нации, другой черт его знает о чем; поди-ка, ответь им всем...

Н а б а т. Эх, видно, судьба. Так, значит, богу было угодно. Пойдем, пойдем уж!

А л л а в е р д и . Пойдем! Ей богу, сегодня с горя я вдрызг напьюсь!..

Направляются к выходу. Звонит телефон.

А л л а в е р д и. Хоть лопни, все равно не подойду.

Уходит. Из другой двери входит А и к а з, подходит к телефону.