В 2

Он исчез и почти тут же появился, протягивая мне исписанный листок. Я перевернул – ну конечно, взял самую бесполезную из вещей, счет за газ. Пробежал глазами по списку ингредиентов: «воронецъ четырехлистный, песобой осеннiй или безвременный цвть, дурмань обыкновенный, чргора, ломоносъ прямой, жабникъ дкiй, вехъ».

– Лапоть, прости великодушно, ломонос должен быть исключительно прямой или можно взять обычный?

– Прямой, конечно. Иначе эффект совершенно другой будет.

– Еще вопрос. А ты когда грамоте-то обучался?

– Как родители со своими хозяевами в город переехали с деревни, так и натаскали меня читать, писать. Те люди торговцами были, вот только ярмарка образовалась, так сразу сюда. У Макариева монастыря мы тогда жили, эх, времечко было.

Лапоть как-то сник и погрустнел. Не исчез, а самым обычным образом поплелся на кухню. Мне его даже жаль стало. Видимо, я случайно затронул именно ту тему, о которой говорят неохотно, да и то лишь с самыми близкими. Надо придумать, как поощрить домового.

Вернулся к устройству, в котором была жизнь любого современного человека – к мобильнику. Пропущенный от Юли и несколько сообщений от нее же. Пара от мамы и еще один номер не из списка моих контактов. Решил сделать, как дети – сначала съесть суп, а потом наслаждаться мороженым. То бишь, позвонить Юльке в последнюю очередь, когда уже никто не будет мешать. А сейчас заняться наименее важными звонками.

– Алло, Сергей, запиши номер. Это мой, – узнал я голос Рис, – ну один из номеров. Короче, мы ждем тебя в Синдикате. Вот вышла позвонить. Этот дуболом продал все яйца, что были у него.

– Какой дуболом?

– Соотечественник твой.

– Троуг?

– Ага. Так что поторопись, пока этот верзила не наклюкался окончательно.

– Понял, – повесил я трубку.

Вот тебе и наименее важное… Придется теперь срываться в общину. На ходу напялил плащ, надел новые носки, обулся и кинул домовому, что скоро приду. И точно принесу все травки. А может и еще чего прихвачу.

Спускаясь по лестнице, позвонил маме. К счастью, причиной ее треволнений был не я, а старшая сестра. Выяснилось, что Лильке предложили должность в хорошей компании за рубежом (не без папиной помощи, разумеется), а она: «Видите ли, решила отказаться. Любовь у нее, понимаете. Ты бы поговорил, отец рвет и мечет. Это неразумно, в конце концов».

И тут меня прорвало. За какую-то минуту я высказал все. Про талант родителей влезать не в свои дела. Про исключительную способность отца помогать, когда этого никто не просит. Про самостоятельность моей сестры. И что, если даже решение Лильки окажется ошибкой, то это будет Её ошибка. А ничья другая. В конце концов, все это и называется взрослой жизнью.

Было слышно, что мама смутилась. Она буркнула короткое: «Потом поговорим» и повесила трубку. А я остался стоять посреди своего двора с телефоном в руке и идиотской улыбкой. Как же хорошо иногда выговориться.

– Эй, мужик, ты живешь здесь?

Передо мной стоял молодой бритый крепыш со знакомым приценивающимся взглядом. Короткая, до задницы, кожанка распахнута. Под ней черный балахон с надписью: «Я русский». А за ним четверо молодцев, двое из которых по комплекции могли посоревноваться даже с Троугом. Я оцепенел, узнав за долю секунды и заводилу хулиганов, и его верных миньонов.

– Мужик, оглох что ли. В том подъезде живешь?

– Ага, – кивнул я.

Ты можешь стать трижды Игроком, убить кучу рахнаидов, победить бога и вытащить друга из-под носа кабиридов. Но вот обычный гопник, который внезапно вырастает перед глазами, заставляет «поплыть». Так бывает, когда тренированный мастер единоборств вдруг встречает на улице какого-нибудь индивидуума «под веществами». И попросту не успевает среагировать, собраться, сконцентрироваться. Нет, надо срочно брать себя в руки.

– Парнишка у вас в подъезде живет. Такой худой, среднего роста, с черными волосами. Лет двадцать на вид. Мы его ищем. Бывшие одноклассники. Друзья, в общем.

Один из недоумков позволил себе гоготнуть, но сразу же получил под дых от приятеля.

– Парнишка? Хм, нет тут таких.

– Точно?

– Точно.

– А дедок? Старый такой, подбухивает.

Я чуть не спросил – он тоже их бывший одноклассник? Страх постепенно ушел и осталось лишь раздражение. Легкая злость за то, что эти недоумки заставили меня испытать не лучшие эмоции.

– Этот живет. На последнем этаже. Ребят, я тороплюсь…

С трудом протиснулся между ними и пошел вдоль дома. Гопники переговаривались – допрос явно дал не ту информацию, на которую они рассчитывали. Я завернул за угол и достал зеркало. БлагословеннаяМаскировка – на меня смотрел побитый жизнью работяга лет сорока в соответствующей одежде: синие потертые джинсы, засаленная зимняя куртка, шапка, сдвинутая на затылок. Отражение дрогнуло и сменилось на мое – то, обывательское.

Надо дергать отсюда. И заодно решать, что делать с этими недоумками. Конечно, с Маскировкой они меня не узнают. Но сам факт нахождения рядом с моим домом этих неприятных личностей не радовал. Вдобавок, что будет, если они все же вычислят квартиру? Нет, этот вопрос нужно решать.