В 4:50 с вокзала Паддингтон

– К нам – и мы в этом не одиноки – время от времени нанимались работать женщины иностранного происхождения, но ничего подходящего не приходит в голову. Спросите лучше у других. Они скорей будут знать.

– Обязательно спросим, не сомневайтесь. – Краддок откинулся на спинку стула и продолжал: – Как вы слышали на дознании, время смерти, согласно медицинскому освидетельствованию, нельзя установить совсем точно. Больше двух недель тому назад и менее четырех, что означает где-то в районе Рождества. Вы говорили, что приезжали сюда на Рождество. Когда вы прибыли в Англию и когда уехали?

Седрик задумался.

– Так, погодите… Я прилетел на самолете. Здесь был в субботу накануне Рождества – стало быть, двадцать первого.

– Летели с Майорки прямым рейсом?

– Да. Вылетели в пять утра и приземлились в полдень.

– А уехали когда?

– Назад летел в следующую пятницу, двадцать седьмого.

– Благодарю вас.

Седрик ухмыльнулся.

– Благополучно попадаю, таким образом, во временные рамки. Увы. Но, честное слово, инспектор, душить молодых женщин для меня не самый любимый вид рождественских развлечений.

– Надеюсь, мистер Кракенторп.

Инспектор Бейкон лишь неодобрительно насупился.

– В подобных действиях, согласитесь, не наблюдалось бы ни мира, ни в человеках благоволения [5].

С этой последней репликой Седрик адресовался к инспектору Бейкону, который в ответ ограничился невнятным мычанием. Инспектор Краддок вежливо сказал:

– Что ж, мистер Кракенторп, это все…

– И что вы скажете о нем? – спросил Краддок, когда за Седриком закрылась дверь.

Бейкон опять промычал:

– М-м… Нахальства хоть отбавляй. Мне такой тип не по душе. Художники, одно слово, – ведут беспорядочную жизнь и запросто якшаются с непорядочными женщинами.

Краддок улыбнулся.

– А одевается как – разве это дело? – продолжал Бейкон. – Ни капли уважения – появиться на дознании в подобном виде! Брюки – таких заношенных и не встретишь. А галстук – вы обратили внимание? Шнурок цветной, а не галстук. Мое мнение, если хотите знать, – такой задушит женщину и бровью не поведет.

– Ну, эту он, во всяком случае, не душил, раз не покидал Майорки до двадцать первого. А так ли это, проверить нетрудно.

Бейкон бросил на него зоркий взгляд.

– Я смотрю, вы не торопитесь оглашать истинную дату преступления.

– Да, будем темнить на сей счет покамест. Предпочитаю на ранних стадиях всегда иметь кое-что про запас на всякий случай.

Бейкон выразил кивком головы свое полное согласие.

– Чтобы в нужный момент преподнести сюрприз, которого не ждут. Самая лучшая тактика.

– Ну, а теперь, – сказал Краддок, – поглядим, что нам скажет обо всем этом наш чинный господин финансист.

Гарольд Кракенторп, поджав губы в ниточку, высказывался обо всем этом очень скупо. Пренеприятная история, так некстати… Газеты, он опасается… Корреспонденты, как ему стало известно, уже домогаются интервью. События такого сорта… Остается лишь сожалеть…

Дробная очередь рубленых фраз закончилась. Гарольд откинулся на спинку стула с таким выражением, будто учуял скверный запах.

Попытки инспектора вытянуть из него что-нибудь ни к чему не привели. Нет, он понятия не имеет – не может даже отдаленно предположить – кто эта женщина. Да, он приезжал в Резерфорд-Холл на Рождество. Раньше сочельника дела не отпускали, зато провел здесь весь следующий уик-энд.

– Что ж, значит, тем и ограничимся, – сказал инспектор Краддок, завершая на том свои расспросы. Он уже решил для себя, что от Гарольда Кракенторпа толку не будет.

Теперь настал черед Альфреда, который вошел в комнату с беззаботным – пожалуй, преувеличенно беззаботным – видом.

Краддок разглядывал Альфреда Кракенторпа со смутным ощущением чего-то знакомого. Этого члена семьи он уже определенно где-то видел. Или то была его фотография в газете? Что-то, подсказывала ему память, там было нечисто. Он спросил, чем Альфред занимается. Ответ Альфреда прозвучал туманно:

– В настоящий момент – страховыми делами. До недавнего времени был связан с поставкой на рынок нового типа звукозаписывающей аппаратуры. Подлинная техническая революция. Очень прилично заработал на этом, кстати сказать.

Инспектор Краддок понимающе сложил губы – никому не пришло бы в голову, что он отмечает про себя крикливый стиль Альфредова костюма, безошибочно определяя, что он куплен по дешевке. Седрик с вещами обращался безобразно, занашивал почти до дыр, но сами вещи изначально были отличного покроя и сшиты из превосходной ткани. Здесь же наличествовал дешевый шик, и это говорило о многом… Он плавно перешел к рутинным вопросам. Альфреда как будто и занимала, и забавляла эта процедура.