В 5 (СИ)

Все великое зарождается в тебе. В самом человеке. Есть простой, но довольно наглядный пример. Если яйцо разбивается изнутри – то это значит, что идет процесс созидания. Зарождения жизни. Если снаружи – наоборот, процесс разрушения, смерти. И все наши действия, так или иначе, в этом плане являются отображением нас самих. Того, что было зачато когда-то глубоко внутри каждого. А потом развилось.

Примерно так рассуждал Игош – главный хорул, или, как он себя называл: Голос третьего эфета. Что это еще за эфеты такие, мне еще представляло разобраться, но вот говорил новый знакомец очень убедительно. По его словам, хорулы лишь немного направляли меня, а шел я сам. Потому что у меня была потребность оказаться в Архейте. Конечно, блин. Ведь именно они послали одного из своих, чтобы он передал мне свои способности и сделал Игроком.

– Мы никого не посылали, это был личный выбор.

Ах да, забыл добавить. Игош был Сенситивом. Поэтому даже громко думать надо было осторожно.

– Что это значит? Личный выбор умереть?

– Понять человека всегда очень непросто. Порой для этого необходимо провести долгую работу.

– А ты человек? – зачем-то спросил я.

Вопрос был не праздный. Внешне Игош практически не отличался от меня. В смысле, как представителя вида. Типичный ирландец – огненно-рыжая шевелюра, лицо, усыпанное веснушками, вздернутый кверху нос. И взгляд дружелюбный, приветливый. Но было нечто необъяснимое, может, это интуиция мне подсказывала, что не все тут просто.

– Я с Мейра, если ты об этом, – усмехнулся Игош, – но, как вы успели заметить, мы не придерживаемся разных идеологических воззрений о неравноценности видов и рас. Дмитрий, к примеру, человек. Родился в твоем родном мире, больше того, в твоей стране.

– Ого, – удивился я. – Москва, Питер? Или из провинции?

Невысокий полноватый мужчина с направлением Сноходец с ехидцей посмотрел на меня, сложил руки на явно пивном животе и вкрадчивым голосом ответил.

– С Орской крепости я. Хотя, жизнь помотала. И в столице жил, застал на Сенатской попытку переворота. И на первом поезде в белокаменную ездил. Но потом махнул в глушь, на Урал. Погода в столице дрянная. Я хоть к тому времени и стал Ищущим, да все не мог привыкнуть к этой хмари вместо неба.

Я мысленно почесал макушку. Восстание на Сенатской площади – это 1825 год. Как бы плохо у меня с историей не было, эту дату я запомнил. Значит, ему всяко больше двухсот лет. Я еще раз посмотрел на плашку с направлением и чуть себя по лбу не хлопнул.

– Так это вы приходили ко мне во снах?

– Ну конечно. Может Дмитрий Васильевич еще кое-что, – сказал Сноходец. Правда, вышло это без лишнего бахвальства. А так, словно он констатировал факт. – Ну, и Лунгер направляла.

Теперь мое внимание оказалось приковано к последнему хорулу из троицы – небольшой кроколюдицы с совсем крошечным треугольным носом, огромными для ее вида глазами и бледно-зеленой кожей. И плашкой Лидар над головой.

– Что значит направляла?

– Скажем там, я могу отследить Игрока, если знаю, какие предметы у него в инвентаре, – Лунгер совсем немножко картавила, но голос оказался мягким и бархатистым.

– Лунная сталь, – догадался я. – Хорул передал мне ее через Охотника.

– А также зеркало, – кивнула Лунгер. – В принципе, этого вполне достаточно, чтобы попытаться определить, где находится Игрок. Но чем больше точек вхождения, тем лучше я могу рассказать об Ищущем. Узнать его мысли, страхи, терзания. В общем, когда ты взял третий приготовленный для тебя объект, мы уже тебя вели.

– И что же это было?

– Камень Отторжения. Хорул специально отдал его мальчику, чтобы ты забрал артефакт обратно.

– Вы называете его хорул, – заметил я. – А друг друга по имени.

– Когда он оказался здесь, то не назвался, – ответил Игош. – Со мной он, к примеру, вообще не говорил.

– С чего вы решили, что он хорул?

– Он так сказал. И у нас не было причин ему не верить. Сюда приходят только те, кто целенаправленно ищет встречи с нами. Те, кто хотят стать нами. Другого не дано. Незнакомец сказал, что он хорул. И не просто хорул, а Голос семьдесят шестого эфета.

– Если честно, я запутался.

– Ты просто пытаешься постичь всю многогранность и красоту долины над тобой, стоя в ущелье. Даже мне понимание личности того хорула, что подарил тебе направление и лик, далось с трудом. А я живу не одну сотню лет.

– Хорошо. Значит, мы отложим этот разговор. К сожалению, у меня не так много времени. И что теперь?

– Осмотрись для начала. Тебе ведь надо знать об Архейте все, прежде чем стать хорулом?

Я промолчал. Если честно, я искал ответы, а нашел еще больше вопросов. Сам же Игош, да что уж там говорить, даже Дмитрий с Лунгер смотрели на меня с плохо скрываемым любопытством. Будто что-то знали, но пока не могли сказать. Ладно, черт с вами, осмотримся, раз уже все равно сюда переместились.