В 6 (СИ)

Комната, скрывавшаяся за высокими крепкими дверьми, слегка сбила серьёзный настрой, и я замер на пороге, не зная, что делать дальше. Всё же готовился к тому, что будущий тесть примет меня в каком-нибудь рабочем кабинете, где я окажусь в роли просителя, ну, или в какой-нибудь библиотеке, дабы поддержать серьёзный деловой тон.

Однако передо мной открылся небольшой зал, который можно было назвать малой гостиной, где вокруг единственного в помещении сервированного столика стояли мягкие, удобные кресла. В двух из них сидели Император с моим дедом, а третье, пустое, явно дожидалось меня.

«Ну да… блин! „Чайный клуб“ же!» — подумал я, недоверчиво посматривая на многочисленные чайнички, розеточки и прочие предметы богатого сервиза, расставленного перед мужчинами.

Я как-то уже и забыл, что формально вхожу в это собрание аватаров, по сути, являющееся верховной властью в стране. А заодно оберегающее его величество от приступов самодержавного самодурства.

Меня оправдывает лишь то, что я никогда всерьёз своё участие в нём не воспринимал. Ну, кто на самом деле будет слушать мнение пацана там, где решаются судьбы страны. Так что я считал это скорее данью традиции и этакой вкусной косточкой, мол, видишь, мы тебя ценим, так что будь послушным мальчиком и делай что скажут!

Однако принадлежность к этому клубу, пусть даже ещё не подтверждённая, всё же давала некоторые свободы, о чём я успешно запамятовал.

— Ну что же вы застыли столбом, Кузьма Васильевич? — император мягко улыбнулся и принялся собственноручно разливать чай. — Неужто, правда, ожидали пыточную увидеть? Вроде как я в подобном замечен не был, да и угрожать человеку, способному уничтожить планету… не самый приятный способ уйти из жизни.

— Да будет тебе, Славка, — нахмурился дед, — совсем пацана застыдил. А ты, внучок, проходи, садись. Поговорим о делах наших скорбных.

— Прошу извинить, ваше императорское величество, — придя в себя, я обозначил лёгкий полупоклон. — Просто всё же готовился к немного другому приёму… Конечно, не думал, что меня в камеру допросов потащат. Я вроде бы и не скрывал ничего. Но был уверен, что встреча пройдет в вашем рабочем кабинете.

— Успеем ещё и в кабинетах посидеть, и в залах заседаний, — император поморщился, — после того что ты уже натворил, нахлебаемся полной ложкой. Ты только не подумай, что я это тебе в вину ставлю. И давай уже по имени отчеству, что ли. Не нам с тобой друг друга официально величать. Но если хочешь, можешь звать меня папой.

— Благодарю, но я покачто, пожалуй, воздержусь, — я понял, что государь шутит, но как говорится, в каждой шутке есть доля шутки, — тогда зачем я тут?

— Чтобы понять, как нам жить дальше, — Святослав Андреевич устало откинулся на спинку кресла, и только тогда я понял, насколько он измотан, — и естественно, чтобы мы наконец-то услышали и твои мысли по этому поводу.

— Что? Всё настолько плохо? — никакой вины я за собой не чувствовал, но всё-таки хотелось бы понять, о чём, собственно, речь, потому как разговор после таких вот общих слов мог пойти в какую угодно сторону.

— Пока ты прохлаждался, мы дважды в шаге от новой мировой войны прошли, — влез дед, явно желая направить беседу в нужное ему русло. — Все хотят, ничего не делая, свою долю от жирного пирога получить. Желательно большую!

— Если бы не ты, экспериментатор хренов, ничего этого вообще бы не было, — стараясь оставаться в рамках приличий, что было не так уж и просто, холодно ответил я. — Вы с Варягом — два урода — сознательно ломали мне жизнь. А сейчас, когда я выбрался из всего этого дерьма, ты ещё смеешь меня в чём-то упрекать? Это я значит «прохлаждался»? А ты, наверное, работал в поте лица…

— Я, чтоб ты знал…

— Довольно! — чуть повысил голос император, прибив суровым взглядом вначале меня, а затем деда. — Что случилось — то уже произошло. Сейчас нужно думать, как разгрести последствия! Ответ на первый извечный русский вопрос «кто виноват?» сейчас не так важен, как на второй «что делать?»

— Тогда… я не очень понимаю, зачем вам я? — пожав плечами, я откинулся в кресле с чашкой чая, а злость на деда потухла так же быстро, как и зародилась. — Нет, ясно, что аватары сейчас — доминирующая сила в политике, и ни один лишним не будет. Но всё же не думаю, что моё сугубо дилетантское мнение что-либо значит…

— Кузьма… Давай уже без ложной скромности, — поморщился Святослав Андреевич, — тебе не идёт. Пора уже расти над образом тупого солдафона. Колдун-аватар, герцог двух государств, зять императора, а может быть, и близкий родственник ещё одного. Первопроходец иного мира, связанный близкими отношениями с существами, превосходящими силой любые виденные нами до этого… Просто не может быть обычной пешкой!

— Не будешь сам себя уважать, и другие тебя будут пешкой считать, — в скрипучем голосе деда я явственно услышал обиженные нотки. — Сожрут и не подавятся!