V-8: право на свободу

— Разве ты еще не догадалась, Эвелин? — бабушка Эрин опускает чашку и касается моей руки. — Но это не важно, теперь ты здесь, Стефани. С нами. С семьей.

— И я этому очень рада, — отвечаю искренне.

— Мы тоже, Стефани. Ты ведь уже знаешь, что мы с твоей мамой… Прости, — Эвелин хватает салфетку и прикладывает ее по очереди к уголкам глаз. — Мы с ней близнецы. Когда ее не стало, мне словно оторвали часть сердца. Мы были очень близки. Больше, чем просто сестры. У каждой, конечно, была своя жизнь, но это не стало преградой. В тот день они с Мэттью ехали к нам, чтобы отпраздновать Рождество, но… Случилось то, что случилось. Мы их видели, нас вызывали на опознание, но вот тебя… Нам не разрешили. Сказали, и опознавать нечего. В полицейском отчете написано, что ремень на твоем удерживающем кресле порвался и… Нужно было настоять на своем, — сжимая зубы произносит тетя.

— Эвелин, не будем об этом, прошлого не изменить. Я не виню никого из вас. Тот, кто в этом виноват, уже наказан.

— Верно, — кивает она. — Ты так похожа на Айлин. На нас обеих. Кудряшки, веснушки…

— А я всегда говорила, что наши гены сильнее мужских, — гордо заявляет бабушка Эрин, приподнимая бровь. — Ох, как же твой отец любил со мной спорить, Стефани, пока Айлин была беременная. Мэт вопил во всю глотку, что ты будешь русоволосой, как он, но проиграл мне целый ящик бурбона.

— Половину которого он сам и выпил, — смеется Эвелин.

Улыбаюсь, думая о родителях:

— Расскажите что-нибудь еще. Какими они были?

— О-о-о… — усмехается старушка. — Они были еще теми авантюристами. Зажигательная пара. Яркая, как тысячи звезд. Все, кто их видел, не могли оторвать взгляд, но они…

— Смотрели только друг на друга, — заканчивает с теплотой в голосе Эвелин.

Не веду счет времени, плавая по воспоминаниям двух удивительных женщин. Слушаю забавные и трогательные истории о семье. О маме и папе, о дедушке Генри, о юношеских забавах Айлин и Эвелин. Душа расцветает, сердце поет. Это прекрасно. Обрести семью спустя столько времени и быть принятой ими без лишних вопросов — счастье.

Звонок в дверь прерывает очередной рассказ. Эвелин подскакивает с места:

— Это, наверное, Кэтрин. Сейчас ты познакомишься со своей сестрой, Стефани.

Веселье развеивается, и я напрягаюсь, до коликов в мышцах. Познакомлюсь? Мы уже знакомы.

Реакция Кэтрин не становится для меня большим сюрпризом. Она замирает в дверях кухни, на лице кузины появляется явная враждебность и злость.

— Кэтрин, познакомься, это твоя кузина, дочь тети Айлин — Стефани.

— Мне не пять лет, мама. Не нужно со мной сюсюкать, — отрезает Кэтрин. — С чего вы взяли, что она не самозванка?

— Кэтрин! — строго одергивает ее бабушка.

— Вы не против, если мы с Кэтрин отойдем ненадолго? — спокойно произношу я, не желая устраивать сцен в первый же день воссоединения с семьей.

Уходим с кузиной в соседнюю комнату. Она закрывает за нами дверь и обнажает хищные клыки:

— Ты решила не только прыгнуть в койку к моему бывшему мужу, но еще и влезть в мою семью?

— Я действительно…

— Мне плевать! Уходи отсюда и не вздумай больше появляться.

Ей меня не запугать. Она и представить себе не может, что я видела и через что прошла. Какая-то истеричная идиотка уж точно не входит в список моих страхов.

— За что ты меня так ненавидишь?

Кэтрин сутулит плечи и хмурится.

— Из-за Дэниела? Верно? Ты все еще надеешься быть единственной женщиной в его жизни?

— Ах ты мерзкая кукла, — шипит Кэтрин. — Да ты…

— Послушай меня внимательно, сестренка, — делаю шаг вперед, и Кэтрин отступает. — Я знаю всю правду о тебе и Ричарде. Как думаешь, как отреагирует твоя семья на то, что их малышка Кэтрин изменница и лгунья?

— Ты не посмеешь!

— А может быть нам провести экспертизу и узнать, кто на самом деле отец Милли? Как думаешь? Ричард сейчас занимает высокую должность. Связей у него хватит, чтобы забрать у тебя своего ребенка.

Это чистейший блеф. Я ни за что бы не заставила Милли пройти через весь этот ужас, но Кэтрин считает меня злодейкой, так пусть уж лучше боится, раз не хочет договориться по-хорошему.

— Ты… Ты этого не сделаешь, — лопочет она.

— Так не вынуждай меня. Мы можем прекрасно существовать рядом друг с другом, не принося проблем. Ты меня не трогаешь, я тебя тоже. Согласна?

— Какая же ты мерзкая… — выдавливает Кэтрин, отворачиваясь.

— Взаимно. Мы услышали друг друга?

— Да.

— Отлично. Кстати, Дэниел хотел бы увидеть Милли на следующей неделе. Ты ведь не против?

— Если Милли сама захочет.

— Конечно. Мы приедем, чтобы спросить у нее лично.

Кэтрин опускает голову, и где-то в глубине души мне становится жаль эту молодую женщину. Что же с нами делает недостаток любви и внимания. Ожесточает, доводит до крайности.

— Кэтрин, — произношу куда мягче, — я не хочу воевать с тобой. Что бы не случилось в твоей жизни, поверь, мне тоже было несладко.

Она поднимает голову и смотрит в глаза. Вижу в них искорку понимания, но она быстро гаснет. Кэтрин не произносит больше ни слова. Решаю, что разговор на этом закончен, и возвращаюсь на кухню к Эвелин и Эрин.

— Спасибо большое за чай и пирог, но мне уже пора.

— Уже? — возмущается Эвелин.