В ад с чистой совестью

— Не знал, что здесь кто-то поселился, — снова произнес мужчина и подошел немного ближе.

Единственное, что удалось понять, так это то, что он еще молодой.

— А… а вы кто?

Наверное, сегодня был день глупых вопросов, потому что ничего умнее я не смогла придумать.

— Наверное, сосед, если вы живете в этом доме.

Я поняла, что мужчина улыбается.

— Живу. Вернее, заехала только сегодня. А вы из поселка?

Уже достаточно поздно. Зачем он околачивается возле моего дома в такое время? Может, тоже, бандит какой-то? Незаметно для самой себя недавнего странного визитера я отнесла к категории бандитов.

— Из него самого. Только живу на отшибе.

Я никак не могла разглядеть собеседника. Одно успокаивало, что голос его звучал миролюбиво, без тени агрессии.

Стоп! Он сказал, что живет на отшибе. Это где еще?

— Хотите сказать, что живете где-то рядом?

— Да вот, через сто метров мой дом.

Интересно, почему агент не предупредил, что рядом еще есть дома? Наверное, побоялся, что я откажусь снимать этот.

— Значит, мы соседи? — Не могла определить, радует ли меня этот факт, или лишает долгожданного уединения?

Очень некстати вспомнился визитер и то, как он нагло и по-хозяйски вел себя. Все-таки я рада, что рядом есть люди, в случае чего будет к кому обратиться.

— А что, у вас в поселке принято без приглашения наносить визиты? — поинтересовалась я, тщетно пытаясь разглядеть лицо собеседника.

— В каком смысле? — Его голос прозвучал удивленно.

— В смысле, что недавно у меня в гостях побывал мужчина, которого я не приглашала. Он решил, что вправе нагло проникнуть в дом, на правах лишь того, что является его хозяином.

— Ничего не понял. Какой хозяин, какого дома? — Мужчина был явно озадачен. — Имеете в виду этот дом?

— Ну, какой же еще?

Он тугодум? Меня начинали раздражать глупые вопросы. Не иначе, как сегодня не только у меня вечер глупых вопросов.

— Не думаю, что тут так много домов, которые сдаются в аренду. — Я старалась говорить спокойно, хоть чувствовала, как внутри закипаю от непонятного раздражения.

— В этой части поселка всего два дома — этот и мой. Только, у этого дома нет хозяина. Последний умер более ста лет назад. Дом потом пустовал длительное время, пока его не прибрало к рукам риэлтерское агентство, отремонтировало и начало сдавать…

По моей спине пробежал противный холодок, заставив вздрогнуть и плотнее закутаться в шаль. У них принято так шутить? Странное чувство юмора…

— А как он выглядел? — спросил мужчина.

— Кто? Ах да… да, ничего особенного. Такой высокий, лохматый и злой… в грязных сапогах, — вспомнила я, как посетитель топтал ковер. — Где только умудрился грязь найти в такую жару?

— Под ваше описание попадает половина поселка. Что-нибудь особенное в его внешности не заметили?

— Ничего особенного… Обычный грубиян.

Я попыталась представить себе его снова и поняла, что от страха не запомнила, как он выглядит. Помню только темно-серые, почти черные, глаза с нехорошим прищуром… Что-то еще было в его внешности, что не давало покоя, но никак не вспоминалось.

— Вспомнила! — внезапно осенило меня. — У него одна прядь в волосах была совершенно седая!

Я рассчитывала получить ответ, узнать, кто это приходил ко мне. Но видно, собеседник думал иначе, ответом была тишина. Мне даже показалось, что он просто напросто ушел, пока я распиналась.

Я уже собиралась вернуться в дом, когда раздался его голос:

— Запирайте дверь как следует, чтобы избежать непрошеных гостей.

Как-то слишком равнодушно он это произнес. Я бы даже сказала, нарочито равнодушно. Он, словно хотел поскорее от меня избавиться. Это задело за живое.

— И это все, что вы можете сказать? — Мне было обидно до глубины души за подобное пренебрежение. — Не скажете, кто это был?

— Я не знаю. Не припомню никого, кто бы так выглядел.

Все то же равнодушие в голосе. Собственно, чего я к нему пристала? Он меня видит первый раз, вернее даже не видит в этой темноте. С чего он должен распинаться? Может, человек устал и торопится домой, а я пристаю со своими вопросами.

— Ну и ладно, — ответила я, стараясь придать голосу легкомысленные интонации. — Давайте, хоть, познакомимся, раз уж будем соседями какое-то время. Меня зовут Анфиса. Анфиса Маслова. — Я протянула руку, не особенно рассчитывая, что он ее увидит.

— Герман…

Я почувствовала, как рука утонула в большой и теплой мужской. Он слегка пожал мою и тут же выпустил.

— Если что, мой дом знаете где… — сказал он, и я услышала звук удаляющихся шагов.

Писательство я возвела в ранг труда, в отличие от тех, кто расценивает его, как увлечение. А любой труд требует максимум отдачи. Так было в школе, когда я задерживалась до вечера из-за дополнительных занятий с лодырями, не желающими усваивать информацию на уроках. И это притом, что вставала рано, к половине девятого спешила на работу. Выспаться удавалось только в выходные, когда папа ходил на цыпочках по квартире, боясь ненароком скрипнуть дверью.

Будильник завела на шесть утра. Как говорится, кто рано встает, тому Бог подает. Хотя о том, что он подает, у меня было довольно смутное представление.