В ад с «Великой Германией»

Но кто знает, где лейтенант, который после буйной вспышки вновь упал духом? Я нахожу его, и через 200 м мы оба заходим в телефонную будку из жести. Однако скоро снова слышим скрежетание гусениц танков и уходим по маленькой улице, которая пересекает железную дорогу. Там майор собрал несколько солдат, которые ушли с позиции. Увидев нас, он решил, что и мы должны примкнуть к этому отряду как пехотинцы. Быстро объясняем ему обстановку и то, что отправляемся на свои огневые позиции. В своих резиновых сапогах я могу бежать легко еще и потому, что приспособил ремни на лодыжке. Артиллерийский лейтенант предлагает мне идти к его огневой позиции, чтобы после оценки положения позже выйти к моим огневым. Но я отказался, и мы расстались. Далее я иду вдоль железной дороги, затем по дуге сворачиваю направо (на северо-восток), чтобы оказаться в местечке Пёршкен. Когда я достигаю первых домов нашей деревни, то не могу вымолвить и слова от удивления. Там совершенно спокойно сидят люди из обоза, как будто бы и не было никакой войны, и ремонтируют радио! И все же они были шокированы, когда я им объясняю, что произошло на поле боя. На окраине деревни я замечаю батарею зенитных 8,8-см пушек, наполовину закопанных в землю. Я информирую также и их обслугу. Вторая половина дня остается позади, уже смеркается, когда я подхожу к Пёршкену. Там узнаю, что русские дальше не пошли. Местечко полностью в наших руках. Я выхожу на северо-восточную окраину, чтобы убедиться, действительно ли Пёршкен занят немцами. Подхожу к моей огневой позиции. Там стоит несколько грузовиков, обеспечивающих продовольственное снабжение. Я нахожу во дворе нашу машину. На шоферском месте сидит унтер-офицер Вилли Гермесман из Хагена. Я объясняю ему положение, хотя и не знаю, где находится часть нашей роты. В первую очередь наполняю горячим чаем с великолепным вкусом рома мою походную флягу, а затем и мой котелок пищей — ведь в первую очередь надо сделать все самое необходимое.