В ад с «Великой Германией»

17 января 1945 г.Мы проходим мимо монастыря, откуда начинали свое наступление, и идем всю ночь, пока перед нами не появляется местечко Плонявы. Здесь находим более или менее подготовленные позиции. Моя огневая — в самой деревне, легкие пехотные пушки на ее окраине. Несколько грузовых автомобилей уже подготовлены для нашей эвакуации. Мой наблюдательный пункт в маленькой землянке у березовой рощи. Мы только приготовились занять оборону, пристреляться и начать вести заградительный огонь, как противник начал атаку справа перед нами. Раздалась массированная стрельба из винтовок и автоматов. Я вижу минимум 150–200 вражеских солдат примерно в трехстах-четырехстах метрах от нас, которые со страшными криками «ура!» несутся в направлении деревни. Я сам со своими минометчиками не могу стрелять, так как не получал еще никакого приказа. Но мой унтер-офицер, не дожидаясь, стреляет самостоятельно! Я тоже стреляю из своего пистолета-пулемета. В то время как я опустошил почти два магазина, иваны приблизились к нам. Мои минометчики и поддерживающие их легкие пушки открыли стрельбу по нападавшим. Таким образом, впереди нас образуется некое свободное пространство. Теперь мы можем и отступить! Так я, во всяком случае, думаю. Я собираю часть своей команды, а остальные мои минометчики при поддержке двух легких пушек уже оборудуют новые позиции. Затем обе пушки возвращаются к нам на новые позиции, и мы пытаемся задержать противника. Но пока толку мало. Русские всей своей массой нажимают на нас изо всех сил. Поэтому нам приходится отступить еще дальше. В деревне мы находим большой земляной бункер, укрытый толстыми стволами деревьев. Мы только собрались отдохнуть в бункере, как убедились, что он заполнен народом. Многочисленные гражданские лица стремились найти здесь убежище. Иван обстреливает деревню «черной свиньей» (15,2-см). Грохот стоит страшный! Бункер и земля вокруг него дрожат, что вызывает настоящую панику. Так как бункер заполнен до краев, мы пытаемся найти укрытие в другом месте. Спускаемся в старый подвал полуразрушенного дома. Удивительно, но здесь очень чисто! Однако и этот подвал полон сельских жителей. Мы недолго отдохнули здесь, а затем отправились оборудовать новую позицию, обдумывая создавшееся положение. Оно в настоящее время очень «затруднительно». Русские, кажется, прибывают полукругом с северо-востока, востока, юго-востока, юга и юго-запада. Я пытаюсь установить для себя, где, собственно, проходит линия фронта? Командиры рот обсуждают положение с командиром батальона. Мы уже почти попали в котел! Прорыв? Но куда? Сельские жители, полные страха, отсиживаются в подвалах. Они спрашивают, что им делать. Однако что мы можем им сказать? Комок застревает в горле. Женщины и дети плачут, хотелось бы как-нибудь им помочь. Но как? Женские слезы терзают душу, а детские тем более! Для нас складывается ужасная ситуация. Между тем до сих пор русские еще не наткнулись на эту деревню. Там мы получаем новый приказ.

18 января 1945 г.Мы отрываемся от врага в 02.00. Общее направление — на север. Там находится город Вилленберг. Мы идем пешком, иногда по лесу, иногда по дороге, по которой в том же направлении передвигаются русские войска и танки. Как командир пополненной теперь минометной батареи иду во главе ее, впереди других командиров рот. Снег хрустит под сапогами, и мы по возможности стараемся идти беззвучно. Пробираясь между деревьями леса, внезапно замечаем красный свет. Приближаемся с осторожностью и убеждаемся, что это горит железнодорожный сигнал на станции. Это линия Найденбург — Вилленберг — Ортельсбург. Сигнал, правда, требует «остановиться», но для русских это ничего не значит! Мы двигаемся далее на север в направлении Ортельсбурга. Пока никаких соприкосновений с противником. Стараемся идти только ночью или же днем в лесу. От Ортельсбурга направляемся на северо-запад к Пассенхайму — озеру Пурден. Положение остается неясным. Куда бы мы ни шли, все время наталкиваемся на русских. Как в сказке про зайца и ежа. Это становится просто зловещим! Вновь возводим линию обороны. Я оборудовал себе хороший наблюдательный пункт и установил телефонную связь с огневой позицией. Пробный звонок оказался неудачным. Вскоре я уже получил сообщение, что наш телефонный провод оборван и примерно 400 м вообще отсутствует. Провод укоротили, так как из-за многочисленных отступлений мы часто не имели времени для демонтажа. Позже, когда устанавливались тяжелые орудия пехоты (15-см), мы позаимствовали на их огневой немного провода для себя.

21–22 января 1945 г.И так почти каждый день — русские атакуют с танками и сидящей на них пехотой. Причем они не идут на нас напрямую, а обходят и вскоре оказываются перед нами или рядом с нами! Снова мы должны уходить. В ротах часто остается всего от 20 до 30 солдат. Во 2-м батальоне лишь половина состава и половина огневой мощи! Где же эти наши товарищи? Убиты, пропали без вести, ранены!