В аду любят погорячее

— За то, что хотел меня соблазнить, — возмущенно выдала Джи, — и облапал!

После такого заявления я невольно пробежался глазами по строгой офисной блузке, которая еще не высохла от недавнего “всплеска”, из-за чего контуры белья заманчиво просвечивались, очерчивая упругую грудь. Следом взгляд скользнул по сочным плотно обтянутым тканью бедрам, которые так и подмывало хорошенько пощупать.

— Я бы и сейчас не отказался…

И соблазнить, и облапать. Даже бы трахнуть тебя не отказался, чтобы ты еще раз получила свою награду.

В тот же миг она резко шагнула ко мне. Пальцы с силой вцепились в мой воротник — ткань затрещала, до боли впиваясь в шею.

— И что, — пьяное, пропитанное вином дыхание ударило мне прямо в лицо, — даже бы так не отказался, зная, что после сдохнешь?

Опаляя жаром, медальон вдруг загрел на груди — агрессивно и вместе с тем жалобно — как отталкивают в надежде, что вместо этого ты обнимешь. Ее глаза пронзали мои, губы, слегка открывшись, застыли всего в паре сантиметров от моих. Хватка на моей шее из мучительной стала отчаянной. Она хочет, но никогда в этом не признается — не то что мне, самой себе. Она никогда не ослушается рай, а мне он не указ.

Только тот, кто не боится потерять все, может получить все…

С каких это пор моим духовным наставником стал хозяин ада? Да и плевать… По крайней мере, я точно знал, что могу себе позволить все, что хочу — даже то, чего она не может. И если после захочет убить, пусть хоть будет, за что меня убивать. Потянувшись, я сам перехватил ее губы — и она ответила.

По ощущениям это не был самый сладкий поцелуй в моей жизни, но уж самый крышесносный точно — я будто засосал атомный реактор за мгновение до взрыва. Секунд пять она впивалась в меня на рефлексах, жадно и самозабвенно, словно впервые за последние пару тысяч лет глотнула воздух и теперь хотела надышаться вволю. А дальше сработал мозг. К несчастью, мой сработал немного раньше, и я понял, чем все закончится еще до того, как оно закончилось.

Яростно оттолкнув меня, она распахнула глаза, которые стремительно затягивала грязно-оранжевая ржавчина. И точно такого же цвета становилось небо над нами — из ниоткуда на парк надвигалась огромная мутная туча, способная растопить кислотой весь мир.

Надеюсь, я не начал апокалипсис…

Ep. 24. Парк эротических аттракционов (VI)

Всего за долю секунды небо заволокла бескрайняя ржавая туча — казалось, вот-вот пойдет сильнейший ливень, расплавляя грязными каплями все вокруг. Только в этот миг я сообразил, что в парке больше не раздавалось ни звука: ни визгов, ни стонов, ни железного скрежета карусели над головой. Люди, аттракционы — все замерло. Взмытые в воздух юбки так и застыли против всех законов физики. Мгновение будто заморозили, и я не знал, что случится, когда его разморозят обратно: будет ли мир таким же, как и прежде, и останусь ли в этом мире я. Потому что самый мощный ураган бушевал в грязно-оранжевых глазах напротив меня. Плотно сжимая губы, Джи сделала шаг ко мне — я словно услышал, как задрожала земля под ее ногами.

— Успокойся! — выдохнул я, быстро отступая назад. — Все нормально!

Сейчас ты умрешь… Жуткий скрипучий голос пронесся в моей голове, напоминающий скрежет крышки гроба. И это — ангел? Вгрызаясь в меня глазами, будто разрывая ими на части, она сделала еще один шаг ко мне, как палач, приближаясь к жертве, чей приговор уже не отменить. Все вокруг стало еще темнее, словно краски мира стирались — словно я сам стирался.

— Да это же просто поцелуй! — я отскочил назад.

Умрешь… Снова проскрипел в голове ее голос, как заевшая пластинка. Губы, которые миг назад впивались в мои, Джи теперь даже не размыкала, будто я их осквернил. Ее широко распахнутые, не мигающие глаза казались безумными, абсолютно не связанными с мозгом. Едва ли сейчас она была способна что-то слышать и понимать — только видеть того, кого хотела уничтожить. Это был аффект, причем потусторонний. Я даже не представлял, что со мной будет: сожжет она меня, придушит, четвертует или просто раздавит — исход казался неумолим, как от столкновения с несущимся навстречу составом. Зажмурившись, я вцепился рукой в медальон, мысленно взывая к Би.

— Малыш, — со вздохом произнесла она в моей голове, — ты же понимаешь, что если вмешаюсь я, станет только хуже…

Казалось, меня убили еще до того, как начали убивать. Куда хуже-то?!.. В следующий миг меня отдернуло в сторону так резко, что воздух засвистел в ушах.

— Стой! — прозвенел на весь парк знакомый голос.

Ошеломленный, каким-то чудом все еще стоящий на земле, я распахнул глаза. Между мной и подрагивающей на месте Джи как из ниоткуда возник Сэл.

— Стой! — еще раз повторил он. — Тронешь его, и он появится! Что ты правда хочешь его увидеть? Правда хочешь с ним столкнуться?

Такой интонации я от него еще ни разу не слышал — с человеком так не разговаривают. Так говорят в вольере с разъяренным зверем, пытаясь усмирить.