В аду нет выбора

Это должна была быть Елена, думал Найджел. Многое говорит в пользу этого предположения. То, как она восприняла новость об исчезновении Люси. Тот факт, что другие источники информации были практически исключены. Но более всего то, что в панельной обшивке было отверстие, с помощью которого ей какое-то время удавалось вводить его в заблуждение. Когда Елена поняла, как велики подозрения, падающие на нее, она позаимствовала сверло в мастерской владельца Домика и проделала это отверстие. Она была женщиной изобретательной и с большим самообладанием. Не поддавшись искушению самой его «обнаружить», она показала его Найджелу. Мысль о потайном микрофоне пришла ему в голову без всякого подталкивания с ее стороны. Но как только было установлено, что в комнате Лики разговаривала Черри, а не Елена, коварный замысел относительно потайного микрофона отпал: ни у кого из обитателей Домика не было убедительной причины проделывать отверстие в стене. В любом случае это было всего лишь последнее и временное средство. Ей необходимо было отсрочить свое разоблачение, дабы дать время тем, кто ее нанимал.

Перед Найджелом была женщина, рыдавшая на постели, женщина, которая помогла похитить свою падчерицу и, весьма вероятно, погубила жизнь своего мужа. И все же Найджел не находил в своей душе ни отвращения к ней, ни ненависти, ни презрения. Елена, подобно героине греческой трагедии, оказалась перед дилеммой, поставленной перед ней роком: она стала жертвой безликих сил, которые использовали ее сокровенные инстинкты, чтобы отсрочить свой конец, уничтожив ее. У Найджела не было ни малейшего сомнения, что Ивэн каким-то образом был использован в этом деле с целью оказать нестерпимое давление на Елену, так же как и Люси была использована в целях принуждения ее отца.

Мало-помалу рыдания утихли. Елена села на постели, поддерживаемая рукой Клэр, отхлебнула из стаканчика бренди, которое ей предложил Найджел.

— Вы должны презирать меня, — были ее первые слова.

Найджел взглянул на когда-то прекрасное лицо, теперь же измученное и изменившееся до неузнаваемости.

— Нет, Елена, я не презираю вас. Я могу лишь догадываться о том, что случилось. Вы же должны рассказать нам все. Но прежде всего — знаете ли вы, куда они увезли Люси?

— О, если бы я только знала, я бы сказала вам! Верите ли вы мне?

— Да. Но вы даже не можете предполагать… в Лондоне ли она или где-нибудь поблизости от нас?

— Нет. Сожалею. О Боже, зачем я только доверяла им! — вскрикнула Елена.

— Вы и должны были это сделать. Это был шанс обрести Ивэна.

— Да, — ответила она живо. — Вы понимаете. Может быть, если бы я могла иметь еще одного ребенка… Я пыталась полюбить Люси. И я любила ее. Но это было не мое родное дитя. Жизнь моя теперь кончена. Если бы я только могла возвратить Люси Алфреду… Но боюсь, ее уже нет в живых. И я несу ответственность за все происшедшее.

Вдали послышался перезвон колоколов. Они возвещали пришествие Нового года. «Только этого нам и не хватало», — с горечью подумал Найджел.

— Расскажите мне все с самого начала, — попросил он Елену.

— В сентябре они вступили со мной в контакт. Я думала, когда бежала в эту страну, что все подобное осталось позади. Мне следовало быть умнее.

— Прежде всего они сообщили вам, что Ивэн жив.

— Да.

— И вы поверили им?

— Сначала нет. Я не доверяла им. Я ведь не глупа и уже знала, какие методы они используют. Слишком хорошо знала. Даже тогда, когда они рассказали мне про медальон. Это фамильная ценность, оставшаяся от моего первого мужа. Его тоже звали Ивэн. И даже когда они сказали о родимом пятне на теле мальчика, я не очень поверила им. Но хотела верить. Очень хотела. Можете вы понять меня?

— Да, моя дорогая, — ответила Клэр.

— Я подумала, что они осмотрели мальчика после того, как застрелили человека, который нес сына до границы. Тогда шел снег. Я хотела бежать обратно к моему ребенку, но друзья остановили меня. Они сказали, что мой мальчик… Это и заставило меня не возвращаться обратно. Ребенок лежал совершенно спокойно на снегу в нейтральной зоне. Я думаю, что он был оглушен во время падения. Мой маленький Ивэн! А теперь он замерз в снежном сугробе.

Елена не могла говорить, представив эту ужасную картину, возникшую в ее воображении.

— Но в конце концов они вас убедили? — продолжил вопросы Найджел.