В аду цветы расти не должны (СИ)

***

— Я не хочу причинять тебе боль.

— Ты делаешь только больнее, когда не хочешь причинять боль.

Джонатан Сафран Фоер.

«Жутко громко и запредельно близко».

***

Мужчина лежит в постели, не шевелясь. Тонкий китайский шёлк неизменно чёрного постельного белья поглаживает его разгоряченную кожу, успокаивая и охлаждая.

Он почти мурлыкает. Переворачивается со спины на живот. Тёмные взлохмаченные волосы почти сливаются с шелком, настолько они чёрные. Глаза блаженно закрыты, так что лунный свет врывающийся из панорамного незашторенного окна отбрасывает тени от ресниц на высокие точёные скулы. Губы слегка приоткрыты. Втягивая воздух через рот, хозяин комнаты крепко спит. Руки, заползшие под подушку, расслабленны, однако мускулы так и перекатываются под оливковой кожей. Изредка подрагивающие мышцы спины будто позволяют оживать расположившемуся там белому дракону. Белые чернила татуировки выглядят необычно, больше походят на шрамы, чем на рисунок. Дракон, от шеи до округлых ягодиц, скрытых тканью, шевелится в такт дыханию, раскинув свои крылья на человеческих лопатках.

Выстрел, разорвавший тишину, спугнул птиц за окном. Вороны, с криком улетевшие прочь, стали ещё одной причиной пробуждения хозяина особняка.

— Да что ещё такое? — бурчит он, спуская босые ноги вниз. Холодный деревянный пол встречает теплоту кожи, с жадностью ее забирая.

Натянув домашние спортивные штаны, поправляет волосы, потирая глаза, направляется к двери. Не успевает он открыть, как раздаются голоса, кто-то активно стучится.

— На нас напали, Господин. Волки настигли, — протараторил помощник Чон.

«Что им нужно?», — взглядом спрашивает, отворив.

— Говорят, что хотят поговорить с Вами лично. Почему-то в три часа ночи. Ублюдки, — выплёвывает он.

Мужчина игнорирует реплику друга, проходит мимо, направляется к ступенькам из чёрного мрамора. Бесшумно спускается, словно пантера. Стены освещаются тусклым тёплым светом свечей, зажигаемых каждую ночь. Хозяин окидывает взглядом пару потухших, но не останавливается, продолжая путь к выходу. Перед ним расходятся, пропуская вперёд во двор. Весеннее тепло моментально окутывает. В доме заметно прохладнее, чем на улице.

— Соизволил! — рычит стоящий напротив мужчина. Темно-синие волосы взлохмачены, глаза метают молнии, а крепкая ладонь сжимает тяжёлый пистолет, направленный на только что подошедшего.

— Я слишком добр к тебе, — низкий голос с хрипотцой и глубоком тембром твёрдо проносится по двору, доходя до каждого стоящего там человека, а их немало.

— Какого черта… Ты уничтожаешь мой клан?!

— Послушай, Хван, твой никчемный клан не имеет влияния, денег, товара. Твои псы, — делает он акцент на этом слове, проводя «особую» параллель, — только мешаются под ногами.

— Я не позволю, сукин сын!

— Сколько бы ты не рычал, но я повернусь спиной, а ты так и не выстрелишь. Твой отец возлагал на тебя слишком много надежд. Хван, переоцененный «волк», вырос трусом, — развернувшись, решил закончить разговор. Белый дракон на спине зашевелился, словно почувствовав врага.

— Мин Юнги! Ты поплатишься за все!

На что обвиняемый лишь усмехнулся, продолжая ступать без обуви по колючим камням дорожки. У входа в дом до ушей Чон Хосока дошёл приказ, «облачённый» в одно слово: «Убрать». Облизнувшись, он приступил к его исполнению.

***

Глубокий вдох. Утро, такое яркое и тёплое, наконец, наступило. Легкий тюль персикового цвета покачивается от дуновения ветерка, врывающегося порывами из открытого окна. Большая комната наполнена светом и уютом. Каждая вещица пахнет привычно: лилиями, амброй и гранатом. В углу напротив двери располагается небольшой столик с личными вещами: рамка с фотографией родителей; часики, подаренные братом; пару колец; подвеска в виде звезды (самая любимая). На краю столика в стеклянной вазе три веточки лилий. Стоит только пальцем коснуться, как сладковатый запах заполняет все вокруг. Ынбель{?}[значение имени: «серебряная звезда»] часто так делает: ей все время кажется, будто запах быстро исчезает.

Стук в дверь заставил оторвать взгляд.

— Госпожа Бель, Вам пора спускаться на завтрак, — нежный голосок донёсся сквозь закрытую дверь.

— Бегу, Мия! Брат уже проснулся?

— Он только уехал. Передал, что вернётся через пару часов.

На это Бель лишь промычала, потирая сонные глаза и направляясь в ванную. Белый мрамор делал комнату ещё более большой и просторной. Умывшись, девушка переоделась в джинсы, футболку и, завязав волосы в хвост, направилась вниз, весело спрыгивая со ступенек. Брат, уехавший недавно, явно не успел позавтракать до конца. Недопитый чай уже успел остыть.

— Кофе, пожалуйста, — улыбнулась она помощнице по дому.

Мия, облачённая в форму, женщина лет сорока, улыбнулась в ответ, передавая чашку горячего кофе. С самого первого дня работы в этом доме она заметила, что брат с сестрой отличаются друг от друга даже в мелочах: Тэхен, ненавидящий запах кофейных зёрен, каждое утро терпит его ради сестры, в свою очередь наслаждаясь мятным чаем.