В Англии на посиделках, или что скажет Джин

О каменных кладках мы тоже говорили с Тэдди Блэком. Тэдди сказал, что камни складывали для того, чтобы... освободить пастбище от камней. Ну, конечно, не только для этого, — и для другого: мы видели овец, спасающихся от секущего ветра под защитой ограды; вместе с овцами у ограды жались черные лохматые яки. Простому объяснению Тэдди Блэка: пастух собирает камни с пастбища, чтобы вольнее пастись стаду — находится вполне реальное соответствие в тексте Библии: время собирать камни. Очищали пастбища, заодно обозначали границы выгонов, создавали закутки от ветра — материальная нужда скотопасов обретала бытийный духовный смысл, запечатленный в Книге книг.

Каменные стенки на холмах (феллз) в Озерном крае настолько искусно выложены, исполнены заповедного смысла, что одухотворяют холмы и долины — с прозеленью травы, ржавчиной жухлых папоротников, белыми снежниками, купами рыжих лиственниц, серыми валунами овец... Ограды на холмах Озерного края видишь не в их утилитарном назначении, а будто извечную оправу, что-то значащий орнамент; если взлететь высоко, парить, по-ястребиному распластав крылья, может быть, откроется смысл кладок, целостность их рисунка... Крестьянские труды всегда исполнены высшего смысла, гармонии, даже патетики, будь то стога сена, пашня, хлебная нива, тем более, каменные изгороди на холмах...

Обозначаю день: 15 декабря 1989 года. Соседи Шерманов в Дорридже поставили елку прямо против своего дома на Уоррен Драйв. Будут ли ее наряжать, поживем-увидим.

Хотя пора ехать домой... Я как-будто состарился в старой доброй Англии, чувствую себя полностью отрешенным от текущих здешних дней, дел, забот. Все движется мимо, не задевает. Время от времени надо встряхиваться, напоминать себе: я есть... Ай эм, как говорят англичане...

Джин сказала, что будила утром Кристофера, он приехал ночью из Ливерпуля на ее, Джин, машине, которую она оставила ему, чтобы он приехал... И вот она будила сыночка, а он не встает, из принципа не хочет подчиняться материнской воле, хочет быть свободным (фри) и вообще он был упрямый мальчишка, много дрался, бывало, приходил домой с синяками.

Джин сказала, что этой ночью (тунайт) умер Сахаров, что он был выдающийся человек.

Вести из России или просто внезапные воспоминания о чем-нибудь домашнем причиняют боль, из которой нет выхода кроме как повернуть переключатель: не избавиться, не позабыть, а на время перенастроиться. Домашние думы плачевны...

Газета «Гардиан» из номера в номер на первой полосе печатает обращение «Грин пис» ко всем: Япония планирует в предстоящем 1990 году убить в Антарктике 300 китов. Встанем все как один на защиту китов, не дадим их убить! Предлагаются телефоны японского посольства, номер счета для сбора средств на защиту китов.

О событиях в СССР сообщается скупо, где-нибудь на восьмой, шестнадцатой странице, об оппозиции Горбачеву, с упоминанием лиц известных и новых. На главном месте в газете сообщения о репатриации «людей на лодках», беженцев из Вьетнама в Гонконг, — обратно во Вьетнам. В ежедневном приложении к «Гардиан» я прочел большой очерк о фермере, разводящем форель.

Джин сказала, что вчера на долгой тяжелой дороге устала, плохо спала. Ян уехал на работу тоже неотдохнувший. Работа у него нервная...

Однако вернемся на то место в нашем путешествии-приключении (Джин сказала: «эдвенчур»)... На какое место? Когда на каменную ограду взлетел фазан, а за оградой мы увидели пасущуюся стаю фазанов... Еще в поездке было такое место, вечером, когда в свет фар попали два кролика (рэбитс), ушастые, серые, пушистые. Ян притормозил, кролики свалились на травяную покать, в долину...

Дорожные впечатления вспухают в котелке памяти, как пузыри в кипящем поридже (к фазанам, Бог даст, еще возвратимся). Вот, например, такое: остановились, что неизбежно в дальней дороге, тем более после большого бокала пива в Кендале... То есть остановиться мы могли только в этом месте, ни в каком другом такого блага нам не выпадало — на перегоне Кендал-Бирмингем... Заехали на огромное стойбище, нашли место в стаде машин. Вошли в стеклянную дверь, оказались в мире, искренне благорасположенном к путнику — в тепле, чистоте, благоухании колониальных товаров; туалеты бесплатные...

Да, и вот мы в дороге, в пути, на автостраде с трехполосным движением в двух направлениях, с разграничительной зоной посередке, под проливным дождем, в тумане, на скоростях за девяносто миль...

А здесь передышка. Можешь покурить, поговорить по телефону с любым городом на земном шаре. Можешь подкрепиться всем, чего пожелает твоя душа. Или, наоборот, расслабиться. В этом мире (оазисе) отдохновения за кассами высоко на стульях восседают дивные девы в белых блузках, как рождественские снегурочки. Да и время к Рождеству! Здесь очень хочется потеряться и больше отсюда не высовывать носа.