Легко марать бумагу, предназначенную для разжигания костра. Слабо верится, что может дойти до получателя письмо, на котором не указан адрес. Но, к сожалению, я не в состоянии высказать всё накопившееся лично. Я застрял на одном месте, но это – не самая страшная пытка.
Я никогда не побываю в Риме времен Марка Аврелия; никогда не прогуляюсь по улицам осажденного Карфагена, втоптанного в пыль солдатами Сципиона Африканского; не увижу висячих садов Семирамиды (были ли они?); не услышу звуков органа, оживающего под пальцами великого Баха. И меня поражают люди, объезжающие мир по параллелям и меридианам. Любители туризма любят задавать вопросы: «Почему ты никуда не ездишь?» И я не знаю, как мне сформулировать ответ. Зачем мне стремится в путешествие осматривать руины ушедших цивилизаций? Город, в конечном счете – это всего лишь скопление камней и человеческих тел. Мы не можем перемещаться во времени и пытаемся компенсировать эту ущербность рывками в пространстве. Но в действительности меняется только набор картинок, воссоздаваемых мозгом по сигналам зрительного нерва, а находиться мы продолжаем на том же месте: внутри своей головы.
Внутри своей головы я продолжаю, соединяя слова в цепочки, сочинять письма мертвым людям, то есть тем, кто никогда не получит данные послания. В этом эксперименте есть некая развязная самодостаточность, превращающая эпистолярные наброски в свободное творчество. У меня переизбыток времени, что дает на этом поприще дополнительное преимущество. Связанность временем – это рабство. А раб не может творить. Необходимо также изрядное мужество и ощущение собственной силы, чтобы принимать правильное решение даже в выборе верного слова. Проблема поиска точного слова из категории нерешаемых.
Все мы находимся в состоянии перманентного поиска. Причем, зачастую, его предмет не особенно важен, да и не всегда осознан. Путешественники ищут не объекты внешнего мира, а собственные ощущения от достижения этих объектов. Я нахожусь в поиске не удачной фразы или оригинального суждения, а осознания собственной способности ее создать. Мой ум – это постоялый двор, через который проскакивают мысли; некоторые сразу уходят, другие остаются заночевать, иные же поселяются навсегда. Хотя, большинство из них я даже не приглашал и прекрасно обошелся бы без них. У американских индейцев есть пословица: «У человека нельзя отнять только две вещи – то, что он увидел, и то, что он съел». Очень метко, но я добавил бы ещё один нетленный концепт: «то, что он додумал». От этого также не удастся избавиться, по-видимому, никогда.
Гэррет Фаулер, остров Финниган, осень 192.. года
Мне хотелось бы иметь возможность опросить большую группу людей, чтобы исследовать ответы и делать выводы. Меня терзают странные вопросы, но я не уверен, что одинок в этих изысканиях: вы когда-нибудь задумывались о том, что собой представляет ваша жизнь? Детально, скрупулезно?
Вы не обращали внимание на тот странный факт, что мы постоянно чего-то ждем? Когда закончится рабочий день. Или, наконец, придут выходные. Одиннадцать месяцев ждешь отпуска. И все это время в состоянии ожидания выброшено коту под хвост.