В атмосфере любви

— Угу, — подтвердил Грег, обнимая ее за плечи, — и с тех пор я не перестаю сожалеть об этом.

Их любовное подшучивание затронуло какие-то глубоко скрытые струны в душе Алека. Струны, которые он предпочел бы не трогать.

Повернув голову, он увидел, что Гвин показывает мальчикам коллекцию глиняных лошадок, которую когда-то собрал ее дед и которая уже лет тридцать служила одним из украшений вестибюля. Глаза Гвин блестели, на лице появилась та неотразимая улыбка, благодаря которой ей не раз удавалось избежать неприятностей. И которая грозила неприятностями ему. Почувствовав на себе его взгляд, Гвин подняла глаза, и ее улыбка погасла.

Несколько обескураженный, Алек засунул большие пальцы рук в карманы джинсов и заставил себя снова повернуться к чете Филипсов.

— Вы давно женаты? — поинтересовался он.

— В августе будет шестнадцать лет, — ответила Лави. — Она метнула быстрый взгляд в сторону Гвин, затем снова посмотрела на Алека. На ее лице расцвела улыбка, смысл которой был очевиден. Да, каждая счастливая в браке женщина считает своей святой обязанностью заниматься сватовством, подумал Алек. — И не слушайте этого дурака, — продолжила Лави, шлепнув мужа по плоскому животу. — Он ни о чем не жалеет. Так, давайте-ка собираться и уезжать, а не то мне придется распаковывать вещи до полуночи.

Она подозвала к себе мальчиков, поручила младшего Грегу и направилась в столовую, чтобы попрощаться. Грег проводил ее взглядом, потом повернулся к Алеку.

— Знаете, она абсолютно права, — негромко сказал он. — Может быть, это звучит глупо, но я не раздумывая женился бы на ней снова. — Малыш у него на руках захныкал, и Грег вздохнул. — Но иногда очень хочется заткнуть уши.

Алек проводил семейство до машины, пообещав, что в скором времени подъедет, чтобы помочь. Когда он вернулся в столовую, там не было никого, кроме Гвин, которая убирала со стола.

— А где все остальные? — спросил он.

— Мэгги повезла близнецов в церковь, — тихо проговорила она, продолжая методично счищать с тарелок остатки еды и складывать их в стопку. — Поппи в гостиной.

— Что-то не так? — помедлив, спросил Алек, не зная, что станет делать, если услышит в ответ «да».

— Не так? — Она бросила быстрый взгляд в его сторону и снова отвернулась. — С чего ты взял?

Ее голос звучал как натянутая до предела струна. Еще немного — и порвется. Алек нерешительно сделал шаг к столу.

— Тебе помочь? — Она резко помотала головой. — Я чем-то тебя обидел?

— Ради всего святого, Алек!.. — Она поставила на стол стопку тарелок с таким стуком, что зазвенели ножи и вилки. — Ничего не случилось, и ты ничем меня не обидел, и мне не нужна помощь. Будь так любезен, займись своими делами и оставь меня в покое, хорошо? Со мной все в порядке.

Алек понял, что еще одно слово — и в него полетит нож. А поскольку в детстве они частенько играли в дарт, он знал, что у Гвин меткая рука. Поэтому он предпочел уйти. Но готов был поклясться своей коллекцией первых изданий английских классиков XIX века, что в ее душе не больше порядка, чем в его собственной.

Принеся тарелки на кухню, Гвин принялась споласкивать их водой с такой решительностью, что, пожалуй, этой энергии хватило бы на то, чтобы перемыть вручную посуду после рождественского приема в каком-нибудь восточном посольстве. Но через пару минут она выключила воду и в отчаянии застыла над раковиной.

Почему все столь сложно? Почему нельзя просто настроить свой мозг так, чтобы он не думал о чем не следует. Отбрасывал бы нежелательные мысли, как заплесневевшую редиску. В том, что ее влечет к Алеку, нет никакого смысла. Ни малейшего. А значит, она не должна позволять себе это.

Снова включив воду, Гвин домыла тарелки и сделала глубокий вдох. Потом еще один.

Вот теперь она в порядке. Молодец, сумела взять себя в руки. Все это — лишь минутная слабость, результат утренней прогулки. Больше такого не повторится.

Гвин вытерла руки и в поисках воскресной газеты вышла в вестибюль. Он был пуст. Только собаки пошевелились, услышав ее шаги, и из всех трех один лишь Бобо поднялся на ноги, чтобы поприветствовать ее. Близнецы пробудут в церкви еще час, с облегчением прикинула она. У нее сейчас не то настроение, чтобы поддерживать беседу.

Она нашла за стойкой красную ручку и газету, небрежно сложенную и уже брошенную в кипу, предназначенную для растопки.

Плюхнувшись на плетеный коврик у камина, Гвин развернула страницу с объявлениями. Бобо положил голову ей на колено. Держа наготове ручку, Гвин пробежала глазами подзаголовки.

Прошло минут пять, а она так и не увидела ничего подходящего. Только сейчас она ясно осознала, что находится в глубокой провинции. И если так пойдет дальше, застрянет здесь навсегда.

— Что это вы делаете, юная леди?

Услышав голос деда, Гвин вздрогнула и обернулась. Опираясь на костыли, тот заковылял по вестибюлю. Гм, по идее, его бодрый вид должен был обрадовать ее.

— Ищу работу.

— Вот как? — Он неловко опустился в то же кресло, что и вчера. — И какую же работу ты хочешь найти?

— Любую легальную работу с оплатой выше минимума.

— Я слышал, Алек предложил тебе место, но ты отказалась.