В атмосфере любви

Через пять минут Гвин уже пожалела о своем импульсивном решении. Сидя в машине, она дрожала от холода в мокрой одежде, но там хоть был обогреватель. Сейчас она дрожала куда сильнее, а мокрая одежда на ветру покрылась ледяной коркой. Спустились сумерки, и это сильно замедляло их продвижение к дому.

Но даже сейчас, в полубесчувственном состоянии, не замечая почти ничего, кроме бесконечного мелькания снежинок, она с тайным наслаждением прижималась к Алеку. Если ей суждено умереть сейчас, это будет не самый плохой конец. Впрочем, умирать она не собиралась. Это слишком простой выход…

К тому времени, когда они добрались до дома, Гвин впала в оцепенение. Она застыла у камина в вестибюле, дрожа и кутаясь в мокрый от снега плед. До нее доносились голоса — Алек сказал, что ему нужно отвести коня в стойло и обтереть его, Лави давала какие-то указания… Потом Мэгги, охая и ахая, повела ее в лучший номер для гостей, поскольку в комнате Гвин в мансарде не было камина, помогла снять мокрую одежду и усадила в ванну. Способность чувствовать стала возвращаться к ней — тепло и мягкость воды, покалывание в пальцах ног, невероятная усталость во всем теле.

Мэгги спросила, что ей принести.

— Ночную рубашку и сумку с туалетными принадлежностями, — пробормотала Гвин, закрывая глаза в приятной дремоте.

Выйдя из ванны, она позволила Мэгги натянуть на нее фланелевую ночную рубашку и уложить в постель. Экономка принесла ей бульон и чай, затем сказала, что метель стихает и они с Лави повезут Ангуса в больницу.

— Может, не надо? — спросила Гвин, косясь в окно, за которым по-прежнему падал снег и время от времени завывал ветер. — Если с Поппи все в порядке…

— Лави считает, что лучше сразу провести обследование. И потом, неизвестно, какая погода будет завтра. Дороги может совсем замести.

— А если вы застрянете?

Мэгги пожала плечами.

— Не в первый раз. Выберемся. А за тобой присмотрит Алек.

— Что значит — присмотрит?

— Мэгги, вы готовы? — раздался из коридора голос Лави. — Я уже усадила Ангуса в машину. Давайте поедем, пока снегопад немного стих. — Она вошла в комнату и быстро, но внимательно осмотрела Гвин. — Так, обморожения нет, переохлаждения тоже… Хорошо. Оставайся пока в постели. И не езди верхом в метель хотя бы пару дней, договорились?

Гвин кивнула, и Лави с Мэгги ушли.

Ей еще не приходилось оставаться в гостинице одной. Кроме потрескивания огня в камине да шума ветра за окном, она слышала только свои редкие вздохи. Одиночество почти душило ее.

Выпитые бульон и чай дали о себе знать, и Гвин, неохотно выбравшись из широкой постели, прошла в ванную. Когда она вышла оттуда, в дверях стоял Алек. Отблески пламени дрожали на его лице, высвечивая то одно выражение, то другое — ожидание, предчувствие, неуверенность.

И что теперь?

Короткий ворс ковра щекотал ее босые ноги.

— Ну как ты? — спросил Алек.

— Хорошо, — выдавила она.

Кризис прошел, и теперь между ними не было ничего, кроме их собственных сомнений, которые клином разъединяли их. Она знала Алека лучше, чем любого другого человека на планете, однако сейчас он был для нее незнакомцем. Они все начинали сначала. Но с какого места?

— Как Текки? — спросила Гвин, чувствуя, что слова застревают у нее в горле.

— Нормально, — ответил Алек. На его губах появилась полуулыбка. Он стоял, прислонясь к дверному косяку и скрестив на груди руки, сама ученость, облаченная в вельвет, шерсть и фланель. — Старина Теккерей был со мной весьма великодушен. Учитывая обстоятельства.

— Боюсь, он на меня обиделся, — пробормотала Гвин.

— Его можно понять.

Конечно, Алек просто дразнил ее, но все равно ее задели эти слова.

— Извини, что причинила тебе столько хлопот, — сказала она, отворачиваясь к камину.

— Не говори глупостей. И кроме того… Я так давно не спасал тебя, что успел забыть, какое удовольствие мне это доставляет. — Мягкие, добрые слова. Произнесенные с противоположного конца комнаты. — Ладно, Сверчок, ложись в постель.

Гвин кивнула, проглотив слезы, и обхватила себя руками за плечи. Говорить она не могла. Холодок пробежал по ее спине, она задрожала.

Заскрипели половицы; Алек подошел к ней, осторожно взял за плечи, подвел к кровати и заставил лечь. Она безропотно откинулась на подушки.

— Лави дала мне четкие инструкции, — пояснил он с улыбкой. — Она сказала: «Держи ее в тепле и в постели». Именно это я и намерен делать.

Интонации его голоса заставили Гвин поднять глаза и внимательно вглядеться в его лицо. Алек сел рядом с ней на кровать и, взяв ее руку в свои, принялся поглаживать ладонь. Дрожь усилилась.

— Я не могу сог-греться, — сказала она, стуча зубами.

— Даже под пуховым одеялом? — Гвин кивнула. — Ну тогда я попробую чем-нибудь помочь.