В авангарде танковых ударов

И вдруг начинается неистовый фейерверк. Оказывается, нас быстро обнаружили, и из деревни, что в 500 метрах, по нам открывают огонь. Ничего не разглядишь — деревню скрывает густой кустарник. Из круглого церковного купола русские обстреливают нас из пулемета.

Слева подъезжает ничего не подозревающий связной-мотоциклист. В десятке метров от него хлещет пулеметная очередь. Он тут же ныряет в придорожную канаву.

Наши 2-см орудия наших тяжелых бронемашин ведут огонь по церковной башне, и вскоре почти сносят ее. Один за другим загораются дома. Противотанковое орудие 3-й роты и еще несколько пехотных пушек ведут огонь и по деревне.

В 3-й роте нашего разведбата один наш товарищ получил ранение в бедро, он первый раненый в батальоне. Продолжаем движение, слева и справа от нас продвигаются войска. Путь следования забит техникой и транспортными средствами. Приходится объезжать. Колонна, извернувшись змеей, обходит затор.

Около 18 часов встречаем еще один танково-разведывательный батальон. Едва мы сворачиваем на поле, как двигатель, чихнув, замирает. Дальше следовать не можем и остаемся. Наш батальон отправляется дальше. Мы, не мешкая, начинаем устранять неисправность. Наш водитель Флизенберг снимает кожухи.

Около 19 часов приходит полевая кухня, мы получаем довольствие.

Водитель вновь пытается запустить двигатель. Прислушавшись, устанавливаю, что стучит крыльчатка — радиатор неплотно закреплен.

Начало лучше некуда! И мы в темноте пытаемся закрепить радиатор и, закончив, едва стоим на ногах от усталости.

25 июня 1941 г.

В 8 часов утра продолжаем движение, нас обгоняют другие колонны.

Километров через десять мы останавливаемся в деревне, съехав с дороги, и, наконец, имеем возможность умыться в какой-то деревенской хате.

Девушка приносит нам воды, мы все в пыли, свежая вода — просто божий дар для нас. После этого подкрепляемся и едем дальше. Через несколько сот метров мы застреваем в грязи, несмотря на уложенный саперами бревенчатый настил. И это еще не все — устанавливаем, что у нас работает только одно колесо — полетел кардан.

Тут уж хоть разбейся в лепешку, на одном колесе из грязи не выберешься. Такая же участь постигает и нашу легковушку. Прохожу метров триста вперед по дороге. По старой дороге не ездят, впереди вижу объезд. Надо срочно найти грузовик, чтобы он выдернул нас.

Там, где дорога соединяется с той, по которой теперь осуществляется продвижение войск, стоит бронеавтомобиль. У него также неисправность, экипаж ждет ремонтников.

Рядом с бронеавтомобилем человек 15 русских пленных. Они выходят из леса, босиком, ноги сбиты до кровавых мозолей. Забираю 15 человек, и они вытаскивают нашу засевшую в грязи бронемашину.

Проехав до бронеавтомобиля, дожидаемся нашего главного механика. По левую сторону от дороги в кювете вверх колесами лежит грузовик. Русские пленные, орудуя лопатами, забрасывают землей разбитую грунтовую дорогу. Ехать по ней нельзя, грузовики едва не опрокидываются.

Многие грузовики приходится вытаскивать — самостоятельно они преодолеть болото не могут. С огромным трудом и крайне медленно колонны проползают эти полкилометра превратившейся в жижу дороги.

Часа через три появляется наш главный механик. Пиховяк берет нас на буксир своим грузовиком и вытаскивает бронемашину к объездной дороге примерно в километре от бронеавтомобиля.

Доставленный им карданный шарнир с крестовиной не подходит. Унтер-офицер Шёнвальд, как раз нагнавший нас, согласился съездить за нужным карданным шарниром. По очереди мы умываемся в близлежащих домах. Местные жители, украинцы, весьма дружелюбно настроены и даже угощают нас парным молоком.

Между тем уже 8 часов вечера. Мой водитель и Калле спят прямо во ржи, я — у пулемета в нашей бронемашине.

26 июня 1941 г.

В 7 часов утра подъем и сразу же за работу. Какой-то старик-украинец из соседнего села принес нам молока и хлеба.

Семь человек из пункта по приему пленных обыскивают местность в поисках разбежавшихся русских. К полудню наша бронемашина исправлена. Откуда ни возьмись налетают 3 русских бомбардировщика — первые самолеты противника, которых мы увидели. И не сразу заметили. А когда заметили, вокруг уже рвались бомбы. Я успел схватить бинокль в машине, чтобы лучше рассмотреть их. И вот иду на поле, приставляю к глазам бинокль и уже в следующую секунду вдруг обнаруживаю, что лежу на земле.

То ли я сам улегся, то ли что-то меня заставило упасть, я так и не понял. Впечатление было, что со мной что-то произошло, только вот что — я так и не сообразил. Прикоснувшись ко лбу, я нащупал здоровую шишку.

И только потом я узнал, что русские сбросили 4 бомбы на располагавшуюся метрах в тридцати от нас у дороги батарею тяжелых артиллерийских орудий.

Посмотревшись в зеркало заднего вида, я увидел, что полкокарды у меня на пилотке как не бывало, а на лбу шишак.

Повезло тебе, сказал я себе тогда, еще чуть-чуть, и… Я предпочел не думать, что было бы тогда.

Мы быстро отводим бронемашину с дороги под деревья.