В авангарде танковых ударов

На обед гуляш. После обеда то и дело прилетают русские бомбардировщики. Один раз вижу, как бомбардировщик сбрасывает 12 бомб. Они падают примерно в полукилометре от нас.

28 октября 1941 г.

Совершенно ничем не примечательный день. 10 нашим приказано расширить командный пункт батальона, кроме того, отрыть капонир для машины ротмистра.

29 октября 1941 г.

После обеда ставим палатку для лейтенанта Барца. К нему в гости приходят лейтенанты Фисслер и Ревершон фон Бох.

Сегодня с утра над нами просвистели два шальных снаряда — один ударился обо что-то у КП батальона, потом отлетел на нашу лежащую в 100 метрах высотку. Второй, тоже отрикошетировавший, взорвался неподалеку от зенитного пулемета. Русские выпустили парочку этих снарядов, как раз когда лейтенант Барц изволил нагишом умываться. Его обдало брызгами. После лейтенанта и я решил умыться теплой водой — уж и забыл, когда в последний раз мылся по-человечески. После этого отлавливаю вшей.

День серый, неприветливый, как всегда, с радостным нетерпением ждем обеда. За час до этого над нами просвистели еще снаряды, выпущенные русскими, и снова 3 из них были шальными.

Сразу же после полудня нас бомбили два десятка бипланов. И снова без особого успеха: ближе 200 метров к нам бомбы не падали.

Только что пара Me-109 сбила русский бомбардировщик.

Уже 16 часов. Мне нужно еще почистить карабин, написать письмо и дождаться ужина. На ужин обещали ливерную колбасу, мою любимую.

Ночь прошла спокойно.

30 октября — 2 ноября 1941 г.

Дни складывались из ожидания еды, рытья окопов, обустройства землянок. На фронте относительное затишье.

3 ноября 1941 г.

В 5 утра подъем, и снова за работу — все роем и роем землю. В полдень отправляюсь в деревню, в расположение роты. Едва вылез из машины, как 12 русских бипланов стали сбрасывать бомбовый груз.

Я тут же бросился в траншею позади полевой кухни, а за моей спиной гремели разрывы бомб. Как ни горестно писать об этом, у нас один погибший, множество раненых и сожжен мотоцикл.

Полевая кухня снова порадовала нас гуляшом, сегодня наедаюсь до отвала. После обеда доставляю кое-какие вещи для нашего пехотного взвода и в 16 часов снова на грузовике выезжаю к передовой. Чистое белье у меня с собой, есть и что почитать.

4–5 ноября 1941 г.

Построение, потом рытье окопов и, как обычно, ожидание обеда и ужина.

6 ноября 1941 г.

Около 7.30 вместе со штабной полевой кухней еду в село, там необходимо кое-что сделать — привезти огурцов, пару мешков картошки и еще всякие мелочи для наших бойцов.

После того как все было выполнено, выдалось достаточно времени для чтения и даже чтобы основательно помыться горячей водой.

Грязен я был неописуемо, вымывшись, надеваю чистое белье и чувствую себя, будто заново на свет родился.

В полдень приходится снова ехать к передовой. Накрапывает дождь. Когда вечером привозят еду, уже совсем темно. Приходится постоянно следить, чтобы машину не снесло с дороги в кювет. Ужинаю в нашем «общем помещении». Позже к нам заходят несколько человек переброситься словом.

Когда мы уже собрались спать, зарядил дождь. Приходится лечь спать, не снимая грязных сапог. Вода постепенно заполняет нашу землянку. При свете ракет вырываю канавку для стока воды. Самодельная свеча, которую удалось стащить в деревне, очень выручает меня.

7 ноября 1941 г.

В 7 утра назначение на работы. Все вокруг раскисло так жутко, что передвигаться нельзя — ноги разъезжаются. Кое-кто шлепается задницей в грязь. Мне пока что везет.

Три землянки уже готовы, остается только обустроить их внутри. У себя прорываю надежный водоотвод — вырывая ямку поглубже для сбора воды.

Обед вроде ничего, вообще, надо сказать, повара наши свое дело знают. Во всяком случае, доедаем все до крошки.

После еды забираюсь в бункер и оттуда слышу сначала характерный свист и тут же взрыв. Я выбрался наружу и убедился, что снаряд упал выше на горке. Прошипело еще несколько снарядов, и все они легли не очень далеко. Возвращаюсь в наше «общее помещение» грязным с ног до головы, а там уже полным-полно — человек 7, и мне приходится стоять у входа.

Тем временем артобстрел продолжается, нас постоянно окатывает жидкой грязью и щепками.

Старые, испытанные волки — обер-ефрейторы — и те помалкивают. Когда в очередной раз раздается свист, все невольно вздрагивают и вжимают голову в плечи. А когда снаряд летит мимо, все облегченно вздыхают. Потрясающие моменты приходится здесь переживать.

Постепенно снаряды ложатся все ближе и ближе к нашей землянке. По-видимому, русские обнаружили ее. Сначала издали доносится глухой звук выстрела, потом похожий на шипенье свист, с каждой секундой усиливающийся.

И вдруг унтер-офицер Шатц как заорет:

— Санитары! Санитары!

Мы с лейтенантом кричим, что, мол, случилось. Оказывается, один из снарядов разорвался прямо рядом с передвижной радиостанцией, радист убит на месте, осколком ему снесло полчерепа.