В августе 79-го, или Back in the USSR

На следующий день в ЦДСА приехала съемочная группа. Телевизионщики сняли интервью со мной, замаскированным усами, париком и темными очками. Сняли студию и даже ансамбль, исполняющий две песни на главной сцене ЦДСА в своих шикарных костюмах. Сняли они и зал будущей дискотеки, где вовсю шел ремонт. Генерал пытался под это дело разрекламировать свою организацию, но Галкина больше интересовал мой композиторский феномен и неизвестная пока группа. Его поразил факт, что композитор пишет песни почти для всех звезд в СССР, выпускает диск на Западе, а про него никто ничего не знает. Галкин загорелся идеей стать моим первооткрывателем. Он дотошно расспрашивал меня и солистов об ансамбле, репертуаре, биографиях. Складывалось впечатление, что он собирался снимать целый сериал. Я спросил его, сколько времени из снятого выйдет в эфир.

– Минут пятнадцать – семнадцать, – ответил корреспондент, – и то если будет принципиальное согласие сверху.

– А зачем тогда столько усилий?

– Чтобы было из чего выбирать. Одному начальнику не понравится одно, другому – другое.

– А когда будет эфир?

– Репортаж внеочередной. Никто не знает, когда появится «дыра» в эфире – может, через неделю, может, через месяц. Я позвоню вам перед выходом.

«Дыра» появилась через неделю: в новостях культуры показали на удивление большой кусок интервью со мной Галкина и даже фрагменты двух песен группы на русском языке. Передача прошла под следующим соусом: «До каких пор Запад будет пичкать нас образчиками своей субкультуры? Пора и нашей эстраде показать себя за границей, тем более что наш балет и наша опера давно уже отлично зарекомендовали себя за рубежом».

О том, что пластинка выйдет на английском языке, естественно, нигде не было сказано. В передаче также прозвучала мысль о том, что надо нашим мэтрам от Союза композиторов давать дорогу молодым авторам, которые пробили своей музыкой «окно» в Европу, снабжают своими песнями самых известных советских эстрадных исполнителей, а сами даже не являются членами союза.

В этот же день фрагмент съемки использовался в передаче «Музыкальный киоск». Элеонора Беляева рассказала о скором выходе новой пластинки, и была показана еще одна наша песня.

На следующий день я почувствовал эффективность советского телевидения – как говорится, проснулся знаменитым. Мой телефон буквально не умолкал: звонили корреспонденты молодежных газет, просили об интервью, какие-то люди приглашали выступить на свадьбах и юбилеях, но основная масса звонящих спрашивала, где можно будет купить пластинку или приобрести запись группы «Москва». Настала пора обеспечить требования народа, желающего приобщиться к высокой поп-культуре.

Я заехал в ближайшую студию звукозаписи и обратился к хозяину:

– День добрый! Слышали про группу «Москва»?

– Да, но записей пока нет, на неделе зайдите. – Мужчина, видимо, замученный подобными вопросами, отвечал с недовольством.

– Диск будет только через месяц, – со знанием дела сказал я. – Пока есть магнитоальбом на русском языке, первая копия. Сколько дадите за катушку?

– Группа «Москва»? Правда? – Мужчина даже подскочил на месте. – А качество? Не с телевизора? Дайте послушать!

Я протянул ему катушку, он поставил ее на магнитофон и включил воспроизведение. При первых же звуках музыки он повернулся ко мне.

– Где взяли? Еще у кого-то есть?

– Это моя группа, – признался я. – Запись прямо из студии.

– Так вы Артур Башкирцев?! В передаче вроде с усами были и длинными волосами?

– Маскируюсь.

– Понятно. Пленку еще кому-то повезете?

– Да, всем по городу.

– Может, только мне? Я дам. две тысячи!

– Хоть пять! Нет, всем. Не хочу, чтобы по стране ходили двадцатые копии.

– Понятно. Тогда только пятьсот рублей.

– Хорошо, но мне надо сделать двадцать копий с этой пленки.

– На мои катушки? Тогда четыреста, и сегодня к вечеру сделаю.

Вечером я объехал все известные студии звукозаписи в Москве, и меньше чем за пятьсот рублей ни одна катушка не ушла. Кстати, по предлагаемой «писаками» цене я определил самых из них солидных. Чем больше хозяин предлагает денег за катушку – тем обширнее его сеть. Выявив так подходящих клиентов, я договорился с ними о постоянной поставке новой музыки. Отправил я по катушке и Рустаму с Маратом, естественно, тоже всего по пятьсот рублей – мне сейчас важнее было раскрутить диск по стране.

За одну неделю я дал около тридцати интервью, причем половину – корреспондентам зарубежных изданий, отвез катушки с программой на радио, подарил по две песни Рымбаевой, Понаровской и Мартынову, которые, кстати, сами где-то узнали мой телефон и позвонили лично. Игорь днем и ночью писал на студии новых клиентов, которых становилось все больше: в день студия приносила по двести – триста рублей. Если дело так и дальше пойдет, подумал я, то через два-три месяца я смогу расплатиться с Аллой Борисовной!