В балканских ущельях

От двух кувшинов такой ракии свалился бы и носорог, и я думал, что они скоро просто-напросто упадут не сходя с места мертвецки пьяными, и моя миссия сама собой завершится. Они сидели друг напротив друга, смотрели прямо перед собой и пили с короткими промежутками. Я понял, что от них толку больше не будет, и собрался ретироваться. Услышанное меня не особенно удовлетворило. Что я, собственно, узнал? Что шут, таинственный предводитель «тех, кто ушел в горы», держит всех подчиненных в строгости, а непокорных карает смертью.

Еще я узнал, что Баруд эль-Амасат и Манах эль-Барша и бежавший с ними из Эдирне надзиратель скрываются в развалинах Остромджи. Но руины могут быть весьма обширны. Наверное, эти люди появляются там по ночам в установленное время. Потом я выяснил, что есть такой старик Мюбарек, так называемый «святой», у которого прибывшие с помощью пароля узнают все новости. В частности, трое названных лиц. Но кто такой этот «святой», который, несмотря на святость, занимает немалый пост в преступной иерархии? Где его искать? Тоже на развалинах? И что это за пароль? «Святого» я надеялся найти быстро. С паролем же дело было намного сложнее. Можно, конечно, захватить этого старика и вытрясти из него нужные сведения. Теперь я был уверен, что оба любителя спиртного останутся в комнате до утра. Они не заказали никакой еды, и потому ракия подействовала на них быстрее.

Это было мне на руку, ибо таким образом искомые оказывались непредупрежденными о нас и я мог использовать время с сегодняшнего полудня до завтрашнего для поисков беглецов — до этого времени пьянчуги не очухаются.

Я выскользнул из своего убежища и пробрался в спальню. Она была заперта изнутри. Я тихо постучал, и Халеф открыл. Он находился там с обоими спутниками и слугой.

— Нам необходимо было закрыться, — объяснил он тихо. — Подонки могли додуматься проверить все помещения.

— Правильно сделали. А где остальные домашние?

— Они все попрятались, ведь хозяин объяснил, что все на поле.

— Тогда давайте трогаться. Иди первым и позаботься, чтобы нас не обнаружили.

Слуга, которому предназначалось это распоряжение, вывел нас, закрыл дверь, спрятал ключ и повел к лошадям.

Второй слуга, обслуживавший гостей, тоже стоял наготове. Он пошел к ним и, громко разговаривая, стал отвлекать их внимание.

Из двора нам удалось незаметно проскользнуть к задней стене здания, откуда путь наш лежал в поле, где с лошадьми и слугами нас поджидал хозяин.

— Слава Богу, для тебя время текло не так медленно, как для меня! Поехали!

— Сначала давай рассчитаемся. Скажи, сколько мы тебе должны.

— Должны? — улыбнулся он. — Ничего не должны.

— Так дело не пойдет.

— Пойдет. Вы мои гости.

— Нет. Мы к тебе приехали незванно, а ты встретил нас как близких людей.

— Эфенди, хватит об этом!

— Но я же обещал заплатить за этих мерзавцев!

— Ты явно хочешь меня разозлить. Ты что, собираешься возвращать мне деньги за пару яиц и пиво? И думаешь, я их приму? Да никогда!

Я с интересом смотрел на лицо Халефа, которое менялось буквально с каждой секундой. Он очень боялся, что я все же заплачу. И раздраженно сказал:

— Сиди, ты знаешь Коран и все его закоулки. Почему ты выступаешь против этого мудрого учения? Ведь ты же знаешь, что нельзя отводить руку дающего. Подаяние — это дар Аллаха; тот же, кто отвергает дар, обижает Аллаха. Я надеюсь, что ты уймешь свое сердце и окажешь честь Пророку. Не стоит спорить о пиастрах, которые никому не нужны.

Это было подано с таким напором, будто речь шла о жизни и смерти, проклятии и вечности. Я, смеясь, вручил слугам бакшиш — самую малость, от которой они пришли в такой восторг, что по очереди стали целовать мне руку, чему я так и не смог воспрепятствовать.

Затем мы выехали на дорогу в Остромджу (я уже говорил, что это на самом деле вовсе не дорога). Проехав по ней всего ничего, я спросил хозяина:

— Эта так называемая дорога — единственная, которая ведет к Остромдже?

— Это самый прямой путь. Есть и другие, но по ним дольше ехать.

— Давай поищем именно такую. Нам она больше подойдет.

— Почему?

— Потому, что утром, когда оба парня очухаются…

— Утром? — перебил он меня.

— Именно так. Они пробудут у тебя именно столько, потому как не надо платить. Они не ждут тебя завтра обратно, поскольку ты будешь пить по поводу своего дня рождения.

— Вот негодяи! Я огорошу их тем, что сообщу, что у меня вовсе не день рождения!

— Не надо этого делать.

— Отчего же?

— Оттого, что не в твоих интересах, чтобы те оказались завтра к обеду в Остромдже. Ты поймешь это потом. Если они поедут за нами, то заметят, что мы все же направляемся в Остромджу, а не в Дойран. Это свело бы на нет все наши планы.

— Хорошо. Если ты так хочешь, скачем другим путем. Вот здесь дорога сворачивает налево и идет полями и лугами. По ней мы выберемся на другую дорогу, ведущую в Кустурлу. Та нас никто не знает.