В банде только девушки

— Понятия не имею, — тихо отозвалась сестра, ловко втискивая «девятку» меж двух грузовиков. — Лучше закрой окошко, а то выхлопными газами отравимся. Кошмар, а не поездка.

— Что правда, то правда, — согласилась Алиса и вдруг улыбнулась: — Мы наконец-то сошлись хоть в чем-то.

— Точно, — Лина тоже растянула губы в вялой улыбке, — мы всегда спорим даже по пустякам.

— Беда сближает, — Алиса всхлипнула.

— Без истерик, — оборвала ее Лина, — только их нам и не хватает. Помни, мы одна команда. Холодный рассудок и решительные действия — вот что требует от нас ситуация.

— Тебе бы полком командовать. — Алиса вздохнула.

— Слушай, ты не могла бы поговорить со мной на какую-нибудь отвлеченную тему, а то я сейчас усну за рулем, — попросила сестра.

Жара действительно проникала под волосы, грозя растопить серое вещество мозга до состояния жидкой каши. Машины медленно ползли по горячему асфальту. Воздух дрожал, отчего казалось, что мир вот-вот распадется на несколько реальностей.

— Хорошо, — охотно согласилась Алиса. — Все-таки в багажнике весьма жарко.

— И что с того?

— Ну… я вот подумала, что трупы обычно перевозят в холодильниках. Как ты полагаешь, почему?

— По-твоему, такой должна быть отвлеченная тема?

— Я ни о чем другом думать не в состоянии, потому что трупы на жаре быстро разлагаются, и скоро наша машина наполнится отвратительным сладковатым запахом протухшей плоти.

При этом пояснении Лина побледнела, под конец предложения позеленела и вымученно прошептала:

— Замолчи, пожалуйста.

— Нет, ты только подумай, как нам удастся скрыть присутствие покойника от гаишников? Тут есть над чем поломать голову…

— Да помолчи ты лучше, — икая, рыкнула сестра.

Однако Алиса все бубнила и бубнила, глядя в окошко:

— …а если представить, что нам этого парня придется собственными руками вытаскивать из багажника, а потом где-то закапывать, не знаю, как ты, а у меня мурашки по коже. А если мы протащимся по Москве еще часа два, я уж не знаю, может быть, он вообще весь разлезется. Я слышала жуткие истории о червяках и тому подобной гадости. Брр!

— А-а-а! — Лина выпустила руль и схватилась руками за голову.

— Эй, ты сейчас в «мерс» вмажешься! — крикнула ей сестра.

— А-а-а! — громко и надсадно кричала Лина, с силой надавив на педаль тормоза.

— Вот, сама же говорила о холодном рассудке. А теперь у тебя настоящая истерика, — грустно укорила ее Алиса. — Никогда не зарекайся.

«Девятка» дернулась и заглохла.

— А-а-а! — несся из нее отчаянный, бередящий душу девичий крик.

* * *

— Слышь, Шпунтик, так дальше жить нельзя. — Винтик протяжно вздохнул и дунул на смятые десятки, кучей лежащие на согнутых коленях. — Это же беспредел.

— Точно, — Шпунтик перевел рассеянный взгляд с верхушки ближайшей березы на проплывающее в высоком небе легкое облачко, — только растяпы ездят на дачу с тридцатью рублями в кошельке. Сколько же нынче растяп развелось!

Они сидели на пригорке. Под ногами вздымались волны неспелой колхозной пшеницы, за спинами сквозь редкий лесок протарахтела расшатанными колесами пятичасовая электричка.

— Если так и дальше пойдет, к осени мы оголодаем. Вот же правило взяли — деньги в кармане не носить, сволочи, — шумно возмутился Винтик и вскинул в воздух мятые десятки.

— Да уж… — туманно согласился Шпунтик, подкинув носком ботинка десятку, слетевшую с колен приятеля. — На кой хрен ты колготки с той дуры стянул? Еще подумала чего…

Винтик выудил из кармана видавших виды брюк женские колготки и принялся вертеть их в руках, рассматривая без всякого интереса.

— Нет, я на тебя предметно удивляюсь, — потеряв терпение, вспылил Шпунтик.

— Многоступенчато выражаешься, — ворчливо отозвался Винтик, не прекращая пялиться на колготки. — Мало ли что какая дура подумает. Ну, сняли с нее колготки, все равно же лето. Чего она в колготках на дачу приперлась!

Ответ звучал вполне логично. Потому помолчали. Затем Шпунтик вздохнул:

— Нам бы настоящее дело…

— Не, — скривился Винтик, — в Людкин магазин больше не пойдем. Она еще в прошлый раз пообещала прибить. Вдруг и взаправду чем стукнет. С нее станется. Она еще та стерва.

— Нужно производить, — Шпунтик с вызовом взглянул в глаза другу, — производить, понимаешь?

— Что? — Винтик сунул колготки в карман, покосился на скомканные десятки, потом красноречиво развел руками и добавил: — Чтобы рисовать деньги, талант нужен. Вот ты можешь?

— Я даже форму точно не передам. — Шпунтик начертил в воздухе четырехугольник и отмахнулся: — Сейчас не об этом. Книжонка, которую я прочел, — дрянь, но одна мысль из нее не дает мне покоя: только производитель по-настоящему богат. Вот в чем собака порылась…

— В чем порылась? — не понял Винтик.

— Неважно, — лицо Шпунтика исказилось, став похожим на одну из смятых десяток, грудой лежащих на коленях Винтика. Шпунтик размышлял.

— В чем порылась? — приятель дернул его за руку.

— Может, коноплю выращивать? — Шпунтик вскинул мечтательные очи на уходящие к горизонту неровные колосья пшеницы. — Места на даче хватает… Или мак. Мак даже дороже продать можно.

— Это дерьмо полоть нужно… и поливать, — без энтузиазма отозвался Винтик.