В банде только девушки

— Теперь точно придется шины менять. Колесо прострелил, гад, — грустно констатировал водитель, с ненавистью глядя вслед удаляющейся «девятке».

* * *

Агент 0014 пребывал в плачевном состоянии. К нему вернулись все с таким трудом задавленные комплексы. Мало того, что он так и не научился как следует играть в теннис, что он не обладает внешностью, хотя бы отдаленно напоминающей маленькую японскую девочку, с которой нынешний Президент России мог бы состязаться на радость электората обеих стран, он вообще похож на крепкого американского бейсболиста, с которым у нашего Президента не может быть ничего общего. Мало всех этих несчастий на его голову. Так нет же, начальство ввергло его в задание, приносящее одни унижения. В него уже плевали деревенские тунеядцы, по его физиономии прошелся целый табун длинноногих бестий, теперь вот он вынужден отпустить настоящих грабителей. «Я неудачник, — шептал агент, тупо глядя на бесполезный телефонный аппарат, — я даже дозвониться не могу!»

Людка слезла с прилавка и застыла посреди зала. Поначалу она растерялась. Попытки ограбить магазин происходили чуть ли не ежедневно, но она уже давно научилась пресекать эти противозаконные акты. Однако сегодня она впервые столкнулась с вооруженным ограблением. В ее магазин никто еще пистолеты не проносил. Нацеленное дуло показалось ей черной дырой, готовой втянуть в себя ее, «Людкину», живую душу.

Она глянула на своего рыцаря, и сердце ее сжалось. Таким несчастным, поверженным, растоптанным она любила его еще больше. Да и кому в России нужны сильные мужики? Что с них взять? Одна спесь и тупое упрямство. Русские женщины любят за страдания. Любят слабых и больных, униженных и оскорбленных, наверное, потому, что русская баба по своей душевной и физической сути могла бы и родить, и воспитать много больше детей, нежели принято в нынешние времена. Вот и обрушивает она на окружающих мужиков все неистраченное природное, экологически чистое душевное тепло да готовность уберечь от всех проблем. И зачем ей сильный мужик в таком случае? Да незачем.

Людка была настоящей русской бабой, а потому жалость к предмету своего сердца заполыхала в ее груди испепеляющим огнем. Мелко-мелко моргая, она глядела на него, и горячая нежность в ее глазах грозила растопить арктические льды. Их взгляды встретились. Людка зарделась, вспотела, и грудь ее заколыхалась, издавая шумные вздохи. Агент 0014 оторопело попятился назад, но уперся в шершавую стену лопатками и замер. Продавщица медленно двинулась в его сторону.

«Ты попал!» — мелькнуло в голове агента. Лишь однажды в его жизни была сходная ситуация. Он вот так же был приперт к стенке, путей для отступления не находил, а на него с ускорением двигался БТР. Дело было вдали от родины, где-то в Азии.

Тело его превратилось в сжатую пружину, готовую выстрелить несокрушимым кульбитом по вражеской технике. Рука потянулась к одному из пистолетов, спрятанных под курткой. Но тут он снова взглянул в маленькие влажные глазки надвигающейся на него женщины, и силы оставили его. Он обмяк, словно невидимый враг вдарил ему по шее в том месте, где к коже подходит сонная артерия. Над бровями у него поплыло. Потолок навис грязно-белым, засиженным мухами облаком. Людкина жалость передалась и ему. Агенту вдруг стало жаль себя до хрипоты. Хотелось выть и причитать. Хотелось спрятаться за чью-нибудь широкую спину, как в детстве. В горле его образовался огромный ком, который становился все больше и больше и давил изнутри на глаза, пока в уголках не защипало солеными слезами.

— М-м-ма-ма! — сипло застонал агент 0014 и плюхнулся носом в мягкую Людкину грудь.

* * *

До взрыва осталось 12 часов 00 минут 00 секунд.

Всю дорогу Алиса ныла как заведенная. Лина все ждала, когда у нее внутри что-нибудь треснет или выйдет из строя каким-то иным образом и эта поломка прекратит слезливые стенания, так терзающие ее и все окрестности. Но ничего у сестры не ломалось, и этот невыносимый писк, все больше напоминающий Лине ночную монотонность залетевшего в комнату комара, не прекращался ни на секунду.

— А если все-таки машину остановят гаишники? — в сотый раз вопросила Алиса.

— Да с чего им ее останавливать! — в сотый раз возмутилась Лина.

— Почему бы и нет, — сестра пожала плечами, — они кого угодно могут остановить. Это же гаишники!

— Слушай! — Лина наконец потеряла терпение, остановилась прямо посреди поля, на другом краю которого призывно мерцали огоньки человеческого селения, и гневно взглянула на нее. — Если гаишники поймут, что машина угнана, последнее, что им придет в голову, так это открыть багажник.

— Ты не права, — глубокомысленно занудила та, — они откроют багажник, увидят мертвого Бычка и наши сумки. Господи, я уже вижу заголовки завтрашних газет: «Две студентки пришили приятеля, с которым познакомились по Интернету!»

— Хотя бы прославимся. — Лина махнула на нее рукой и пошагала дальше.

— А если Джеф даст показания против нас? — не унималась Алиса.