В бесконечном лесу и другие истории о 6-м «В»

…А ещё, Верочка, у меня большое и радостное событие в жизни: меня приняли в тимуровскую группу. Сама Люда Коровина мне это сказала. После той истории они вообще ко мне все изменились, тимуровцы. Но я всячески старалась не зазнаваться. Только, знаешь, иной раз всё-таки не удержишься — улыбнёшься, как дурочка. Хотя, по-моему, они не замечали. А теперь я уже от этого вообще отучилась.

Правда, с отметками у меня пока сдвиги не очень большие. Но сдвиги есть, и это самое главное — правда ведь? Не то что в прошлом году, помнишь? Четверть от четверти всё хуже. А теперь четверть от четверти будет лучше.

Вообще наш класс сально изменился — жалко, что ты уехала! Или, может, я сама изменилась. Но я заметила, жить у нас стало лучше!

По металлолому мы заняли второе место. И нам дали грамоту за подписью директора. На самом деле мы заняли первое место, но из-за форы всё досталось пятому «А».

Когда устроили сбор дружины, то выступала из райкома такая чёрненькая Лида (помнишь, мы её один раз встретили на Садовой).

Мы собирали металлолом на трамвай, чтобы у нас был в городе пионерский трамвай. Не мы, конечно, одни, а все школы. Ну и собрали наконец столько, сколько нужно. Причём наша школа оказалась на первом месте, и поэтому Лида выступала у нас. Она сначала сказала, какие мы молодцы, а потом и говорит:

«Вот по нашему городу пойдёт теперь ещё один трамвай. И это очень хорошо, ребята! Это значит, что ваши родители, когда поедут на работу и с работы, будут теперь ждать трамвай на минуту меньше. И если подсчитать, то за год вы им сэкономили целое лишнее воскресенье!»

На каникулы уезжают во Псков двое наших следопытов (на других денег не хватило): Горелов Коля и Осалин Пашка. Причём что характерно: Осалина выдвинул сам Соколов! А на свою кандидатуру взял самоотвод. Представляешь, что в классе творилось после таких заявочек?! Но теперь уж немного улеглось.

История пятая. Целый день, проведённый с отцом

Утром вышло солнце. И светило весь день, пока Земля медленно поворачивалась вокруг своей оси с запада на восток — ближе и ближе к вечеру. Небо всё это время оставалось пустым и синим. Буквально ни единой морщинки или пятнышка, только солнце.

Наверное, все тучи и облака, какие только сумели родиться сегодня, все спрятались за горизонтом и не хотели никуда плыть и ждали, пока город, в котором жил Борька Сахаровский и все другие люди из шестого «В», — пока город сам не приползёт к ним на расправу, к этим облакам и тучам.

И когда настала ночь, они, наверное, кинулись на небо, чтобы отомстить за столь долгую ясную погоду. А может, и не кинулись… Борька этого уже не видел.

День ему так и запомнился — светлым и от этого особенно большим. Словно был июль, а не январь.

Борьке в тот день везло. Он проснулся весёлым и выспавшимся. Небо ещё было пепельно-синим, но уже чистым на удивление. Не страшный мороз градусиков семь был крепко разлит в воздухе, когда Борька бежал в Дом пионеров. И молодой снег визжал у него под ногами, а разная птичья мелочь сидела в клетках голых деревьев и вздрагивала и вспархивала только тогда, когда Борька уже успевал пробежать мимо.