В бесконечном лесу и другие истории о 6-м «В»

Но чувствовал Серёжа: не в наблюдательности дело!

«Я тщедушный, а ты…» Гад Горелов! И Сахар тоже — нашёл себе друга… Товарища! Не скажи, кто ты, а скажи, кто твой друг. Вот и скажут!

Ну если и скажут? «У Горелова друг Сахаровский». Ну и что?..

А у Петрова?

Что ж, если у человека нет друзей, про него вообще ничего не скажешь? «Никаких проблем». Как невидимка, да?

Нет, деятели! Я вам сделаю невидимку!

Он чуть ли не бегом бросился в кабинет к отцу, схватил газеты. Сегодняшние… Наплевать! Вернулся в большую комнату и стал их рвать. Клоки падали на стол. Потом собрал весь ворох, рассовал в карманы…

Школа была пуста, и никто не спросил Серёжу, чего он явился сюда в четвёртом часу, да ещё такой взмыленный. Серёжа взбежал на свой этаж, толкнул дверь шестого «В».

Класс был пустой и чистый, доска блестела, на полу ещё кое-где мерцали проталины, оставшиеся после тряпки.

Совершенно автоматически, заученным движением Серёжа снял шапку. Потом стал расстёгивать пальто. В карманах штанов зашуршали разорванные газеты. Серёжа замер, словно кто-то мог услышать этот шорох.

«Всё равно я сделаю, — сказал он себе. — Раз решил, то сделаю. По заслугам!»

Он подошёл к доске и как бы для начала написал: «Гады! Гады! Гады!» Буквы получались огромные, мел крошился и брызгал, словно электрод во время сварки… Но, поставив последний восклицательный знак, Серёжа положил мел, без всякой паузы взял губку и вытер всю надпись — точно по линиям, от первой до последней буквы. Потом сел на учительский стул и минут пять смотрел, как испаряются его слова, написанные теперь водой. Потом ещё раз вытер доску, слева направо и справа налево. И она опять стала чистой, как была.

Всё. Можно идти домой…

Серёжа набрал полный кулак газетных клоков, распахнул окно и бросил клоки на улицу. Сейчас же ветер подхватил их и внёс обратно в класс — не все, конечно, немного. Серёжа ползал за ними испуганно и остервенело. Клоки разбегались, как живые. Наконец он догадался закрыть окно и тогда собрал их все, лежащие неподвижно.

И он снова взял полный кулак бумаги и открыл окно. Однако теперь бросил осторожно, сразу вбок. И ветер снова подхватывал их, дёргал, раскручивал, устраивал кутерьму. А Серёжа всё подбавлял ему работы!

На школьный двор вышел Осалин. Увидел Серёжу в окне шестого «В».

— Ты чего делаешь, Петро? — крикнул он удивлённо, улыбаясь. Видно, разговор со Псковом был хороший.

— Салют пускаю! — весело ответил Серёжа.

Доска за его спиной блестела чистотою — ни одна экспертиза не докопается.

— Даёшь!.. Там убрано, в классе?

— Стерильно!

— Норма!.. В смысле спасибо… — Он замолчал, не зная, что говорить дальше, и у Серёжи как раз все бумаги кончились. — Ты уроки сделал, Петро?

— Откуда? — беспечно ответил Серёжа.

— Слушай, тогда айда к этому… к Горелу! Борька Сахарок задачи поможет… Айда!

Серёжа молчал.

— Чего? Чего ты?.. Со своими будешь, да? Со Стаиным?

— Ну да… Правильно… — сказал Серёжа тихо.

— Ну тогда… это… — Пашка немного изменил тон, но всё же улыбнулся: — Тогда покедова!

Серёжа Петров остался один.

Но прежде чем идти домой, он пошёл в уборную и вымыл губку чисто начисто. Даже чище, чем было у Горелова и Борьки.

Из разговора на уроке

— Оль, Оля! Я тебе должна одну вещь рассказать!

— Нашла время!

— Я и так три урока терпела. Я тебе знаешь как не хотела рассказывать! Оль!

— Тихо. Уже Елена смотрит… Ну чего такое?

— Оль, только…

— Да не скажу я никому.

— Честно?.. Ой, Оль, не знаю, чего делать. У нас же вчера соревнования были. Я тебе вроде говорила, да?.. Ну и вот. Там другие пока выступали, а я в следующей пятёрке должна была. И я на запасной каточек… Знаешь, у нас маленький такой каток там есть. Ну это неважно… Я, в общем, потихонечку катаюсь, разминаюсь, и вдруг он выходит из Дворца спорта. У него там, оказывается, тренировка была!

— Кто выходит?

— Коровин Игорь… Ну нашей Коровиной брат! Мы, помнишь, её навещали в том году… Я-то его сразу узнала. А он меня нет. Остановился у самого краешка и стоит. И ещё солнышко засветило — он буквально весь отражается на льду! Знаешь какой! А я как раз еду в ласточке и прямо на него!.. А он стоит и меня ждёт. Честно, Оль!.. Он меня, конечно, не узнал. Я же дико изменилась. Да он меня в том году и вообще не заметил…

Ой, извините, пожалуйста, Елена Григорьевна! Я правда больше не буду…

Да? Скажи, Оль, всегда всё заметит, чего не надо. Ладно, я коротко. В общем, он меня все соревнования ждал и пока я переодевалась. А я… хорошо, что мне мама велела новую шубу надеть. Знаешь, у меня с лисой такая шубочка. Ну, у которой рукава вот тут шире, а тут отделка. Нет, рукав именно что вшивной!..

Оделась я, и мы пошли. А он же не знает, что я в шестом классе. А я-то знаю, что он уже в девятом! Да ещё перворазрядник! Я, конечно, стараюсь на разные темы. Но больше про фигурное. Тут мне можно хоть семнадцать лет дать!.. Вот мы подходим к моему дому, а он меня за всю дорогу даже ни разу под руку не взял…