В бездне времен. Игра на опережение

Опытный и циничный политик, он собирался воспользоваться удачей бомбистов, чтобы надавить в очередной раз на верхушку страны, шантажируя царское окружение крахом политики умиротворения и угрозой перехода левых обратно на путь вооруженной борьбы. Дожав правительство яростной, но совершенно при том справедливою критикой, с добавлением расходящихся изустно слухов о причастности к убийству царской семьи, выторговать своей партии преференции и протолкнуть несколько давно внесенных, но «зависших» проектов по рабочему законодательству и окончательному решению земельного вопроса. Проектов, действительно улучшающих жизнь рабочих и крестьян. За счет фабрикантов и дельцов, разумеется, отчего продвижения идеи покуда не получили.

Человек, когда-то взявший себе прозвище Сталин, пребывал в уверенности, что нынешние погромы оппозиции, развернутые сорвавшимся от испуга Зимним (установка на волну репрессий исходила из дворца, сведения о том имелись достоверные; Николая разъярила предполагаемая нацеленность боевиков на Ольгу, дочь – самый близкий человек, царя понять можно), надолго не затянутся. И когда волна уйдет, на откате настроений поднимутся легальные социал-демократы. Не связанные с бомбистами, но сохраняющие ореол причастности к избиваемым сегодня левым, в России любят гонимых властью.

Вождь дозволенных социалистов предполагал собрать под свою руку как ненавидящих правительство радикалов, продемонстрировав им, что может заставить принять требуемые законы, в отличие от ничего, кроме арестов, не добившихся подпольщиков, так и умеренных, кровопролития чуждающихся. Публично осуждать террористов он не собирался: «мученики борьбы за народное счастье», доведенные до отчаяния косностью самодержавия, только так. Партий, требующих для бомбистов виселиц, и так хватает, зачем подпевать конкурентам?

Охрану он после известия о покушении распустил, филеры из «Летучего отряда» ведут круглосуточно, вполне достаточно. Во дворе, прямо рядом с дверью черного хода, уже ждала машина. За рулем Камо, старый соратник еще с Тифлисского подполья, предан как пес, не подведет.

* * *

Выскочившая из-за дровяного сарая в углу двора троица в поддевах о Камо тоже, видимо, представление имела. Первая пуля, выпущенная высоким, статным молодчиком из показавшегося Иосифу огромным автоматического «кольта», проломила затылок верного телохранителя, двое остальных расстреляли Джугашвили. Добивать не понадобилось – сорок пятый калибр, две обоймы с трех метров, слона разнести можно.

Стрелявший в Камо напоследок вскинул ствол, выпустил оставшиеся пули в стену, по которой сползал с превращенной в кровавое месиво грудью Иосиф.

Филеров по указанию начальника петербургского управления сняли утром, нечего ходить за законопослушным гласным, на расследовании теракта людей не хватает. Выбоины от «промахов» покажут, что работали дилетанты, «кольты» взяты из схрона давно ликвидированной выборгской ячейки финских нац-демов, нападавшие ушли проходными дворами – ищите, кто хочет.

13.11.1931 г. Российская империя. Санкт-Петербург, Лиговский проспект, 4. Штаб Отдельного корпуса жандармов. Два часа спустя

Прервав раздумья, в дверь постучали.

– Войдите, – сухо бросил Коттен.

– Ваше превосходительство… – начал вошедший в комнату невысокий подполковник в мундире Семеновского полка.

– Без чинов, Михаил Николаевич. Присаживайтесь.

– Операция прошла успешно. Объект расстреляли из пистолетов, на выходе из подъезда. Уехали сразу. Мы были одеты, как охотнорядцы, думаю, получилось похоже.

Подполковник раздражал генерала своим педантизмом, но других надежных исполнителей у него не было. Другие работали с настоящими террористами. Приходилось использовать офицеров гвардии, таких, как этот – карьерист, просидевший всю войну в немецком плену и потому в чинах задержавшийся.

Российская империя. Санкт-Петербург, Лиговский проспект, 4. Штаб Отдельного корпуса жандармов. Час спустя

Наиболее острый момент операции остался позади, решался не менее важный вопрос, представление сыгранного спектакля публике.

– …охотнорядцы – неплохие ребята, но приструнить под это дело и их не помешает, – закончив, сидящий напротив Михаила Фридриховича штабс-ротмистр откинулся на спинку кресла.

– Так мы и планировали, – кивнул, выслушав доклад Дейнеки, генерал. – Но есть другой вариант. – Он повернулся к третьему из присутствующих в кабинете полноватому кавказцу: – Изложите.

Невысокий офицер снял пенсне, и, протирая стеклышки бархатной тряпочкой, вежливо заговорил: