В безопасности твоих объятий (ЛП)

Теперь Хоуку стало ещё любопытней. Почему она так стремится от него сбежать? Конечно, после аварии они вели себя не самым лучшим образом — оба вспылили — однако он отнюдь не чудовище. И не так уж разбушевался. Кроме того, женщины обычно от него не отделываются. Женщины за ним бегают, да. Женщины суют ему свои телефонные номера, тоже большое «да». Но женщина, которая предпочитает в одиночестве страдать от сотрясения мозга вместо того, чтобы провести время с ним? Это что-то новенькое.

— Я пообещал о тебе позаботиться, чем и собираюсь заняться. — Что касается Хоука, для него вопрос был закрыт. — Надеюсь, ты проголодалась, потому что моя мама наготовила вкуснятины.

— Нет. Я не вправе вторгаться в вашу семью, — на одном дыхании возразила она.

— Да что с тобой такое? — Когда она поежилась, Хоука кольнуло чувство вины за то, как прозвучали эти слова, и он решил впредь обращаться с ней с большей обходительностью. — Извини. Знаешь, это всего лишь ужин. Не надо так волноваться.

— Я бы лучше осталась дома, — сложив руки на груди, буркнула она.

— Что ж, здорово.

Итак, обходительности ему хватило на десять секунд. Но он пытался. Это главное, верно?

Решив больше не вступать в разговор, Хоук поехал к двухэтажному раскидистому дому своих родителей. Здание в стиле ранчо окружала половина пастбищ округа.

Мама всё поймёт неправильно, ведь он ещё никогда не приглашал женщин домой, даже ненадолго, тем более на праздник.

Когда Хоук подкатил к дому по длинной подъездной дорожке, сердце его грохотало.

Время приготовиться. И болтать языком быстрей, чем соображает мать, потому что, если та увидит возможность его женить, он, считай, пропал.

ГЛАВА 4

Скукожившись на сиденье возле двери огромного грузовика, Натали едва сдерживалась. Всё её тело била дрожь. Она не сможет, не сможет войти в дом к родителям Хоука и вести себя как ни в чём не бывало.

Это слишком ненормально, да она и не знает, где начинается нормально. Всегда была лишь она сама и её мать. Отец бросил их ещё до рождения Натали, и мама больше так и не нашла другого мужчину.

Всё детство они боролись за выживание, вечно не хватало денег, времени побыть вместе. Мама работала на двух работах, чтобы обеспечить им крышу над головой и пищу на столе. Ну, а время, которое они проводили вместе, оно… словами сразу и не опишешь.

Мама вела трудную жизнь и имела полное право на горечь и злость из-за розданных ей карт. Она предостерегала Натали не влюбляться, так как это ведёт лишь к разбитому сердцу, и ни в коем случае не залетать.

Натали не держала на мать зла, решив сохранить о ней пусть даже разрозненные и малочисленные, но исключительно хорошие воспоминания. И пообещала матери, что не успокоится, не согласится в жизни на меньшее, чем заслуживает.

Затем, когда Натали училась на первом курсе колледжа, её мать умерла, и девушке отчаянно хотелось всё бросить, сдаться, но любовь к ней пересилила горе и помогла Натали пережить утрату. Она стала трудиться ещё больше.

Когда они с Хоуком приехали к его родителям, у неё возникло чувство, словно она предаёт мать. Той никогда не выпадало возможности попраздновать, её никогда не привечали в гостях с распростёртыми объятиями.

— Я правда не могу.

Хоук повернулся к ней и пристально посмотрел. Взгляд выводил из себя, казалось, Хоук знает, о чём она сейчас думает.

— Можешь, Натали. Моя семья не кусается.

Его голос звучал мягко, почти ласково.

— Уверена, твои родители не обрадуются незваной гостье, — заметила она. Несомненно, Хоук поймёт её правоту.

Его смех заставил Натали буквально ощетиниться. Ей не нравилось, когда над ней смеются.

— Прости, — заметив её еле сдерживаемый гнев, извинился Хоук. — Я рассмеялся не над тобой. Стоит тебе познакомиться с моей мамой, поймешь, как была не права. Чем больше народу, тем лучше — вот её девиз.

Оставалось либо устроить сцену, либо смириться. Дверь огромного дома распахнулась, и Натали поняла, что ей помогают выйти из грузовика. Повернувшись, она утратила равновесие и упала, ясное дело, прямо в объятия Хоука.

— Кажется, у тебя проблемы с тем, как устоять на ногах, — крепче прижимая её к себе, улыбнулся Хоук. Не успела Натали ответить, как раздался женский голос:

— Ну, думаю, я прощу тебе это неимоверно грубое опоздание.

— Эээ… можешь уже меня отпустить, — почти пропищала Натали.

— Как ни странно, но я не хочу, — неожиданно сказал он.

От этих слов Натали удивлённо вскинула голову. Вёл он себя совершенно непоследовательно.

— Чёрт, Хоук, хватит лапать девушку, познакомил бы нас с ней что ли.

Натали подняла глаза, выискивая, кто это сказал. На неё смотрело около десятка людей. Как бы так подняться на террасу, чтобы снова не опозориться?

Хоук медленно — неохотно? Она точно не знала — отпустил Натали, но тут же приобнял за поясницу. Натали сделала вид, будто не придаёт жесту значения. Вероятно, так он решил позаботиться, чтобы она больше не падала.

В ближайшем будущем надо купить нормальные сапоги, иначе... Тут её и зароют. В снег.