В благородном семействе

Я не хочу сказать, что Каролине могла бы прийти в голову такая метафора или что она хоть подозревала, как омерзительны узы, которые вяжут ее с маменькой и сестрами. Она чувствовала, что ею помыкают и что она одинока; но это не делало ее завистливой, а только приниженной и угнетенной, порождало желание не столько противиться несправедливости, сколько терпеливо ее сносить. Она едва осмеливалась сама об этом подумать. Унижения и тиранство заменяли ей воспитание и выработали в ней манеру поведения, удивительно мягкую и спокойную. Странно было видеть, что в такой семье выросла такая девушка; соседи отзывались о ней с пренебрежительным сочувствием: «Бедная дурочка, – говорили они, – она и мухи не обидит». Но для меня это вернейший признак благородства, если чернь смотрит на тебя вот так свысока.

Не надо думать, что старшие сестры, девицы на возрасте, никогда не получали предложения руки и сердца: получали, конечно, не раз; и не раз бывали пылко влюблены. Но ряд несчастных обстоятельств вынудил их остаться до сей поры в девичестве. Так, к Розалинде посватался некий адвокат; но, узнав, что она получит сразу после свадьбы не все полторы тысячи фунтов, а только семьсот пятьдесят, злодей безжалостно от нее отступился, не посмотрев на ее красоту. И еще был сражен ее чарами некий аптекарь; но урожденной Уэлсли Макарти было б не к лицу жить при магазине, и она выжидала чего-нибудь получше. Лейтенант Своббер, когда служил во флоте береговой охраны, два месяца квартировал у Ганнов; и если писем, долгих прогулок и пересудов на весь город достаточно, чтобы сладить брак, то брак между ним и Изабеллой должен был состояться. Все же Изабелла оставалась незамужней; а лейтенант, став полковником в Испании, как видно, забыл и думать о ней. Она между тем нашла утешителя в лице веселого молодого виноторговца, который незадолго перед тем поселился в Брайтоне, держал кабриолет, выезжал на псовую охоту и был, по общему мнению, очень мил – настоящий джентльмен! И был еще некий французский маркиз с самыми изящными черными усиками – он запечатлел глубокий след на сердце Розалинды, повстречавшись с ней однажды в библиотеке, после чего по целому ряду самых удивительных случайностей каждый день попадался ей на пути, когда она прохаживалась с сестрой по молу.

Между тем кроткая маленькая Каролина, сколько ее ни затаптывали, росла и расцветала. Бледненькая, худенькая, в веснушках и бедно одетая, она все же не лишена была прелести, которую иные предпочли бы дешевому блеску и грубой пунцово-белой красоте барышень Макарти. Мы как раз подошли к той поре ее жизни, когда Каролина, к удивлению маменьки и сестер и к полному удовольствию Джеймса Ганна, эсквайра, зажгла страсть в груди очень достойного молодого человека.

Глава II Как миссис Ганн заполучила двух жильцов

Шел зимний сезон, когда произошли события, о которых рассказывает наша повесть; и так как в эту пору ни один из тысячи пансионов Маргета не имеет постояльцев, миссис Ганн, обычно вынужденная в безрадостный этот сезон занимать сама и первый, и второй, и третий этажи евоего заведения, посчитала себя необыкновенной счастливицей, когда стечение обстоятельств привело в ее дом не одного, а даже двух жильцов.

Появлением первого нахлебника она была обязана своим дочкам. Когда эти две девицы в один прекрасный день прохаживались по своей улице, вспоминая радости последнего сезона, и лотерею-аллегри, и вечеринки с пением при библиотеках, и упоительное веселье балов в Воксхолле, они попались на глаза и, как видно, приглянулись одному молодому джентльмену, который брел не спеша по улице.

Он поглядел на них, и, надо сказать, девицы тоже поглядели на него, сунулись головами друг дружке под шляпку, и захихикали, и сказали: «Боже!» и потом остановили на молодом джентльмене твердый взгляд. Глаза у них были черные, щеки ярко-красные. Вообразите же, как забились сердца у мисс Беллы и мисс Линды, когда джентльмен, выпустив монокль из глаза, так-таки перешел на их тротуар и сказал:

– Милые дамы, мне нужно снять себе комнаты, и я был бы очень рад посмотреть те, что сдаются, как я вижу, в вашем доме.

«По какому волшебству он догадался, что это наш дом?» – подумали Белла и Линда (они всегда думали заодно). Да по тому простому признаку, что мисс Белла только что вставила ключ в дверной замок.