В бой идут 2

– Это шест чань-бо. Боевой посох буддистских монахов. Слово «бо» означает «посох», «чань» – лопата. Иногда называется «фанбьянчань» – «монастырская лопата» или просто «чань». Как вы уже догадались, ведет свое происхождение от банальной лопаты.

– Да уж догадались, – мрачно подтвердила Татьяна. – У Ольги – боевые грабли, у меня – боевая лопата, что там дальше будет? Боевой рубанок для Патрика? При умелом использовании состругивает половину головы врага!

– Зря иронизируешь, – парировал я. – Я не большой спец в холодном оружии, но даже я знаю, что масса видов оружия представляет собой не что иное, как переродившиеся мирные инструменты. Особенно в Азии, где часто простолюдинам под страхом смерти было запрещено владеть боевым оружием. Вот и возникали всякие боевые серпы и боевые косы, про боевые молоты я уж молчу. Те же популярные в моей молодости нунчаки – не что иное, как трансформировавшийся крестьянский цеп для обмолота зерна. Причем сначала они были гораздо больше и служили, в основном, для сбивания всадников с коней.

Так вот, про твой «чань-бо». В смутные времена одной из обязанностей монахов было захоронение трупов, в изобилии валяющихся где попало, чаще всего – по обочинам дорог. Голыми руками это делать было затруднительно, вот отправляющиеся в путь монахи и брали и собой лопату. А поскольку времена смутные, то и использовали ее не только по прямому назначению – лопата оказывалась весьма полезной, когда надо было отбиться от диких зверей или лихих людей. Потом рукастые мужики, которых хватает во все времена и во всех культурах, инструмент чутка поправили, чтобы удобнее использовать было, добавив к выпуклому лезвию еще и вогнутое. А колечки на лезвиях – это замена традиционному монашескому колокольчику, который своим звоном предупреждал всех о том, что идет монах и не худо бы одарить его подаянием, набрав плюсиков в карму. Ну и ловушка для вражеских мечей и копий, да, не без этого. Чань-бо был весьма распространен во всех буддистских странах и пользовался неизменным уважением. В Китае, например, именно чань-бо были вооружены герои двух из четырех великих романов[6] – «Речные заводи» и «Путешествие на Запад». В первом им воевал бывший пограничник Лу Да, ставший монахом и принявший имя Лу Чжишэнь. А в «Путешествии…» чань-бо орудовал перевоспитавшийся демон Ша Сэн или Ша Уцзин, более известный как «Песчаный монах».

– Понятно, – прокряхтел Митрич. – А грабли это тоже буддистское оружие?

– Нет, – вынужден был признаться я. – О связях граблей и буддизма мне ничего не известно.

– Тогда недоказуемо, – вынес вердикт Митрич. – Вполне может быть и случайным совпадением. Еще указания на буддизм есть?

– Есть! – я не собирался сдаваться. – Светлана не зря своих крыс считала.

– Ой, да перестань, – поморщился Митрич. – Ну была шестьдесят одна крыса и что с того?

– Нет, крыс было восемьдесят три, – вмешалась директорша. – А вот лут, который Тарасик понес старосте, составил ровно шестьдесят хвостов – часть крыс вылечили и они убежали, ну и хвост ганешиного скакуна нам тоже не достался.

– Вот! – я опять поднял палец. – А что вам, друзья мои, известно о символике цифры «шестьдесят» в буддизме?

– Ничего не известно! – проворчала Семеновна. – Я тебя, темнила, сейчас стукну! Скоро уже Тарас с призами вернется, а ты все сидишь, кота за хвост, чтобы не сказать большего, тянешь. Рассказывай давай!

– Хорошо, тогда скажите мне, какой юбилей более круглый – пятьдесят лет или шестьдесят лет?

– Ну пятьдесят, конечно, – осторожно сказал Митрич.

– А почему? – поинтересовался я.

– А я знаю? – разозлился вояка. – Мить, ты правда допросишься скоро.

– Пятьдесят с нашей точки зрения круглее, потому что наше летоисчисление завязано на цифру «сто». Один век – это сто лет. Пятьдесят лет – человек прожил половину века, надо отметить. Так?

– Ну так.

– Вот! А если спросить какого-нибудь тибетца или монгола или другого приверженца буддизма, то он покрутит пальцем у виска и скажет: «Вы что, с ума, что ли, сошли? Конечно же, ничего круглее цифры шестьдесят быть не может!».

– У них что – в веке сто двадцать лет? – поинтересовалась Светлана. – Почему такая некруглая цифра?

– Скорее уж шестьдесят, – ответил я. – Но, если честно, то у них вообще понятия «век» нету. И них нет движения вперед, у них время закольцовано. И вообще – здесь другое. Вы помните пресловутый «восточный гороскоп»?

– Его забудешь, – кисло произнесла Семеновна. – Я в год Свиньи родилась. Догадайся, сколько всего по этому поводу я за всю свою жизнь наслушалась!

– Догадываюсь! – улыбнулся я. – А кто помнит, откуда вообще взялись эти Крысы, Свиньи, Тигры и Драконы?

– Ничего мы не помним, хохлы люди тэмны, рассказывай давай! – с угрозой крикнул Митрич.