В бой идут… Книга первая

Давящаяся смехом Семеновна наконец не выдержала, захихикала, и спросила:

– А почему Тортик-то?

– Потому что Тортилла – солидно объяснил военный. – Но он-то мужик!

– А ты откуда знаешь? – хихиканье усилилось.

– Чую – лаконично отрубил расстроенный Митрич.

– А я думала – из-за панциря – не унималась Семеновна. Панцирь у черепашонка и впрямь был богатый, переливался всеми цветами радуги, как узбекский хан-атлас.

Но Митрич совсем скис, опустил черепаху на пол, буркнул «Сидеть!», и на вопрос не ответил.

– Бользену запрос со скриншотом отправил? – перешла к делу Света.

– Уже и ответ получил – буркнул Митрич. – Наизусть запомнил: «Допускаю, что существуют более неприспособленные к охоте питомцы, но мне они не известны. На этом прощаюсь, больше я вам ничего не должен». И вот, буклет еще рекламный прислал, сука продажная! Хорошо еще – не рецепт черепахового супа!

И Митрич в сердцах шлепнул брошюру на стол. Сергеевна ее тут же цапнула и начала растерянно листать.

– Как стучать на нас герцогу и от показаний отказываться – так первый, а тут: «Я вам больше ничего не должен…». Да ты, гнида, нам торчишь столько, что всего твоего магазина с петами не хватит!

– Я выйду на минутку – коротко сказала наша командирша, и, не вставая со стула, разлогинилась[76].

– Вот ненавижу такую привычку – продолжал бурчать Митрич – они выйдут, а мы смотри на них, тошнись. Ведь жмур-жмуром с виду, как будто в морге сидишь. На голову бы ей что-нибудь накинуть, но у нас даже занавесок нет.

– Не расстраивайся, Серег… – попробовал было утешить я.

– Да ты хоть помолчи! – напустился на меня приятель. – Я тебе что – салабон, чтобы меня утешать? Обидно просто! Восемьдесят косарей, как с куста, – и за что? Вот за это громыхало? Да он мне на охоте всю добычу распугает. И не выбросишь ведь, живая тварь все-таки.

– Ква-а-а! – тонким голосом подтвердил пет.

Мы грохнули. Черепашонок не квакал, как лягушка, они именно говорил слово «ква», причем гласную тоненько тянул.

– Мля, он еще и квакает! – расстроенным голосом озвучил очевидное Митрич, жалобно глядя на нас. – Вот куда деть квакающего черепаха нулевого уровня? Кому он нафиг нужен? И не продашь ведь, он ведь не Сивка многоразовый, он раз привязался – и все. Я теперь тебе, Тортик, до самой смерти – и папа, и мама…

Митрич подпер голову рукой, пристально посмотрел на меня и вдруг изрек:

– Мить, давай нажремся после работы? Мы с тобой еще и не бухали ни разу.

– Да как-то времени все не было… – извиняющимся тоном начал я.

– На том свете набухаетесь – отрезала вернувшаяся Королева. – А сейчас времени нет.

Командирша была в жутко деловом настроении.

– Что – 80 тысяч оплакиваешь? Ты знаешь, за сколько радужных черепах продают? А я тебе скажу – дешевле 500 кусков ни один с аукциона не уходил. Надо характеристики его посмотреть – может, и на лимон потянет.

– Ква, – подтвердил Тортик.

– Но обычно они на аукцион просто не попадают. А знаешь, почему? Потому что это лучшие танки среди петов.

– А толку-то? – протянул Митрич – Он при-вя-зан! Ему аукцион по-любому не-све-тит!

– Епишкины коты! – вдруг всполошилась Семеновна – Ты чего это задумала? Да мы по деньгам даже одежку не потянем на два комплекта, не говоря про все остальное! Ну никак не наскребем! Ты знаешь, сколько одна обувка стоит?

– Придется наскрести, Нин – ответила подруге травница. – На самый край Андрюшка в старом походит. Хотя нет, в старом нельзя. Значит, придется наскрести. По любому. Сами понимаете – план радикально меняется.

Я, Митрич и Андрюшка с вытаращенными глазами переводили взгляд с одной на другую. Женщины, заметив это, уставились на нас.

– Мужики – осторожно спросила Сергеевна – только не говорите мне, что никто из вас так и не прочел гайды по Пограничью.

Мы потупились.

– Ясно. Детский сад, штаны на лямках. Так вот, неучи, в этом нечитаемом тексте написано, что наш не освоивший грамоту барин во время игры в Пограничье может поднять работягу до воина. Одного – при заселении, и дальше – по одному после каждого захвата чужого участка. Ну ладно – эти дуболомы, но ты-то, Андрей, как этого умудрился не знать? Тебе же гайды правителя вообще надо выучить наизусть!

– Да когда учить, я это… до кровати вечером иногда не дохожу, в капсуле сплю – заныл Андрей.

– Фига себе! – присвистнул я. – А с чего это наша жадная администрация пошла на такой альтруизм?

– Да какой-там альтруизм! – махнула рукой Света. – Не альтруизм это, а 401-й способ развода на бабки[77]. Это же не полный, а «псевдополный» аккаунт. После окончания войны в Пограничье все обратно превращаются – карета в тыкву, а воины – в работяг. Но все заработанные воинские характеристики не исчезают, а как бы скрываются. И если доплатить до полного аккаунта – начинаешь не с нуля, а с того, что у тебя в Пограничье было. Знаешь, какой процент доплат?

– Нет – сознался я.

– И я не знаю. Но подозреваю, что сильно больше пятидесяти. Тяжело, знаешь ли, спустить в унитаз то, что полгода набивал.

– То есть ты имеешь в виду… – очень ровным и как будто неживым голосом начал Митрич.

– Да, Сережа, да. Вы пойдете в данж – ты, Андрей и Тортик.

__________