В бой идут… Книга вторая

Я не могу вам сказать ничего конкретного, но поверьте – награда за ваш квест очень велика. Очень. При прямых руках и хорошей голове – это обеспеченное будущее для всей вашей команды. Естественно, администрация «Альтернативного мира» совершенно не заинтересована в том, чтобы вы или еще кто-нибудь этот квест взяли. Но я игродел старой школы, может, поэтому меня и… Ладно, неважно. В общем, я считаю, что возможность пройти квест должна быть реальной. Да, сложной, да, требующей огромных усилий – но реальной. Игроков можно обмануть раз, второй, третий – но их нельзя держать только на диете из донаторских свистелок и перделок, как нельзя кормить лошадь опилками, сколько бы они ни были похожи на овес. Поэтому я совсем немного скорректировал условия – полностью в рамках своих полномочий. Но теперь вероятность прохождения квеста уже несколько отлична от изначальных 2-3%. Повторюсь – вы мне симпатичны, поэтому я с вами откровенен и рассказал все, что только мог рассказать. Именно поэтому мы и встречаемся в моей машине, которая максимально защищена от прослушивания. И вот теперь, все рассказав, я вам предлагаю принять третий этап квеста «Земля обетованная». Сразу говорю – если вы соглашаетесь, мы с вами подпишем договор о неразглашении полученной в колледже информации с охеренными штрафными санкциями. Именно этим и была обусловлена необходимость очной встречи.

Селим замолчал. У меня появился системный текст: ВАМ ПРЕДЛОЖЕН ТРЕТИЙ ЭТАП «ЛЮДИ» КВЕСТА «ЗЕМЛЯ ОБЕТОВАННАЯ». ПРИНЯТЬ? ДА/НЕТ.

Я нажал «да». И не я один – судя по тому, что наш небесный благодетель извлек откуда-то кучу файликов с толстыми договорами.

***

Где-то через полчаса мы, наконец, закончили играть в Пишичитая[27].

– Ну все! – довольно ухмыльнулся Deus ex machina[28]. – Переночевать можете здесь, чтобы вам Караташ на поверхности головы не поотрывал. Только не у меня, естественно. Валите на свое озеро, там ваше сено до сих пор валяется. Скелетам я дам команду вас не трогать. Отправка в «Лигу…» завтра утром, в 7 утра, но на всякий случай зайдите в игру минут за пятнадцать. Все, пока, приятно было познакомиться, больше мы не увидимся.

И он послал нам воздушный поцелуй:

– Goodbye, my love, goodbye! – заголосил он голосом не то Демиса Русоса, не то попугая Кеши[29]. – Только смерть избавит меня от сердечных мук!

– Кстати, о Караташе! – вдруг открыл рот Андрюшка, промолчавший весь вечер. – А что нам с этим делать?

И он положил на стол Штучку.

Селим подскочил, как будто ему вонзили шило в костлявую задницу.

– Вы что – охренели?! – свистящим шепотом поинтересовался он – Вы понимаете, что вы сюда притащили?!

Мы внимательно изучали кто пол, кто потолок, кто стены. Админ пожирал нас глазами, но мы молчали, как партизаны в тылу врага.

– Вы это специально вытащили только после того, как мы договора подписали.

Селим не спрашивал – он утверждал. Нет – обвинял!

Мы молчали, отводя очи долу.

– Знаете что? – заявил он, яростно почесав нос. – Я бы вам палец в рот не поклал. Я знаю, что нет слова «ложить», но я бы вам именно не поклал[30]! Погодите, я хоть логи посмотрю.

Он включил компьютер и минут пять пялился в экран, быстро проматывая какие-то закорючки.

– Хорошо хоть ума хватило никуда не лазить – ворчливо заметил он по итогам просмотра. Потом аккуратно, двумя пальчиками, взял Штучку, и добавил. – Ладно, ждите здесь, я постараюсь недолго. Воз, дай им чаю, хоть они и гады.

И исчез.

Обратно он появился минут через двадцать, и сразу, упреждая вопросы, заорал:

– Вот только не спрашивайте меня – чего мне это стоило! Вы все мне должны, и однажды я с вас спрошу этот долг! Так и запишите в свой поминальник!

Мы дружно кивали, преданно пожирая его глазами людей, которых в последнюю минуту стянули за ноги с гильотины.

– Что вы мне киваете, как автомобильные собачки?! – взвился он, но тут же остыл.

Он еще немного постоял посредине своей крохотной комнаты, подумал и вдруг предложил:

– Слушайте, может, бухнем? – и извиняющимся тоном пояснил. – Когда еще выпьешь с приличными людьми. Меня, кстати, Саня зовут.

***

Последнее, что я помню – это Саня, вжевывающий совсем уже осоловелому Митричу: