В бой идут одни новички

— Я точно знаю, что Эрик жив, пойми, я чувствую это, — наклонившись, она поцеловала сына в голову, — и он обязательно должен был вырваться из ловушки Люцифера живым. Поверь мне, сынок. Поверь тете Мине, ведь она ученый, и она скажет тебе то же самое, что с ним все будет хорошо. Просто он пока не может вернуться обратно. Уже семь лет.

— Потому что разрушился звездный мост и он остался по другую сторону, да, мама? — в его голосе уже не было неприязни, только печаль.

— Да, — она кивнула, и горячая слезинка, выкатившись из-под ее ресницы, капнула мальчику на макушку, — но я обещаю тебе, что когда-нибудь мы сможем навести мост до Земли снова. И тогда твой отец снова вернется к нам.

Траусти проснулся от тревожного сигнала своего коммуникатора. Несколько секунд он пролежал неподвижно, глядя в темноту своей каюты, расцвеченную огоньками индикаторов, и пытаясь вернуть воспоминания о своем прерванном сне. На соседней койке шумно завозился его сосед Димитер Роснан, тоже разбуженный тревожной трелью.

— Траусти, ты не спишь? — негромко спросил Димитер, осторожно спуская босые ноги на пол, покрытый мохнатым герболитом. — Это что, вызов нам всем на командный пункт, да?

— Все в порядке, ведомый, — ответил молодой человек, не двигаясь с места и по-прежнему глядя в потолок, который уже начал потихоньку наливаться светом, — такое здесь случается. Снаряжайся пока первый, я подожду, чтобы нам локтями не толкаться.

— Хорошо, — Роснан соскочил с койки, которая мгновенно исчезла в стене, и полез за одеждой.

Тарсон продолжал лежать недвижно, пока его сосед шумно одевался рядом и скакал на одной ноге, натягивая на себя форму. Картины из сна Траусти все так же стояли у него перед глазами, и чувство глухой тоски, не отпускавшее его теперь ни днем ни ночью, еще сильнее сжало ему грудь. После смерти Густава, пилота из его звена, и известия о гибели Кариолы молодой человек получил увольнение на двое галактических суток. На этом при беседе с его начальством настояла Сола Ровини, его старая знакомая, ставшая к этому времени военным психологом на «Аквитании». Командир сто седьмой эскадрильи, где служил Траусти, Эмилия Самса, даже в военной форме не очень-то походившая на командира легендарных «Воронов», переговорив с Солой, готова была предоставить ему даже несколько дней, несмотря на нехватку людей в ее группе. Но Траусти вежливо, но холодно отказался, как ни уговаривали его обе женщины, прекрасно понимавшие его состояние.

Он практически не вставая пролежал на койке в своей каюте первые сутки. Сола приказала всем его знакомым и сослуживцам оставить Траусти в покое и даже Роснана ухитрилась переселить на время в соседний жилой блок. Она несколько раз заходила в каюту к Траусти, садилась рядом, брала за руку, пытаясь как психолог вывести его из подавленного состояния, но особо в этом не преуспела. Молодой человек лежал неподвижно, руки не отнимал, смотрел в потолок, вежливо, но односложно отвечал на ее вопросы. От приема успокаивающих седативных средств, предложенных Солой, он тоже вежливо, но твердо отказался. Почему он это сделал, она поняла чуть позже, когда на исходе галактических суток он появился снова у своего командира с категорическим требованием вернуть его в строй. Эмилии пришлось согласиться, поскольку медицинская карта Тарсона была в полном порядке, а успокаивающих средств, снижающих реакцию пилота, он не принимал. И на вид он тоже был в порядке, только совсем перестал улыбаться, взгляд его стал вежлив, но равнодушен, а между светлых бровей залегли первые складки. Его друзья как могли сочувствовали ему, но в глубине души понимали, что прежний веселый и общительный Траусти Тарсон к ним возвратится еще не скоро, если и вернется вообще.

Они вдвоем быстро шагали в направлении командного пункта своей эскадрильи по движущимся дорожкам огромного линкора, бывшим в этот час почему-то особенно многолюдными. Роснан, с трудом сдерживая нервную зевоту и поеживаясь со сна, вертел головой во все стороны, удивляясь необычному скоплению народа, делавшего «Аквитанию» похожей на растревоженный улей.

— А вон и Найра впереди, — сообщил он, вытягивая шею, — со своим новеньким ведомым. Тоже на КП собираются. И чего это столько народу вокруг сегодня?

Траусти бросил на нею быстрый взгляд.