В бой идут одни штрафники

Пуля облетела фронт сражающихся сторон. При этом отметила, что заваруха началась хоть и яростная, но масштабы ее невелики. Что, пожалуй, через полчаса все закончится так же неожиданно, как и началось. Вначале она нырнула через линию заграждений, задев за столб, так что туго натянутая проволока загудела, задребезжала гирляндами колючек, как вконец расстроенные струны музыкального инструмента. Послышался щелчок, похожий на звук, который происходит во время короткого замыкания электропроводки. Пуля немного изменила траекторию, снизилась, прошла вдоль самой земли, изредка задевая головки трав и корзинки соцветий, наполненные поздней росой. Одного короткого мгновения ей хватило, чтобы оценить обстановку. Возле пулемета, установленного на треноге, стоял на коленях коренастый, с крепкими руками и свирепым лицом унтер-фельдфебель. Он прижимал к плечу короткий приклад МГ-34, и левая щека его тряслась вместе с каской, немного сползшей набок, а может, нарочно сдвинутой, чтобы не мешала вести огонь. Рядом, тоже стоя на коленях и втянув голову в плечи и, видимо, порядком оглохнув от стрельбы, находился его второй номер. Он двумя руками старательно придерживал металлическую ленту, которая ритмичными рывками поднималась из плоской коробки.

Унтер-фельдфебель Штарфе еще несколько минут назад, до начала заварухи, слышал какой-то странный звук. Похоже, загремела ловушка. Нервы в последнее время стали совсем ни к черту. Роту со дня на день обещали отвести на отдых. Но дни шли, ночные дежурства выматывали ничуть не меньше, чем бои, а они продолжали сидеть в окопах передней линии и нюхать переполненный сортир, устроенный в отводной ячейке неподалеку от позиции их Schpandeu.