В бой уходили десантники

Незапланированный парашютист

В ноябре 1936 года в бригаду прибыло пополнение. Среди новобранцев брат Петра Терещенко — Игнат, а также Алексей Самсонов и Григорий Паньков. Позже они стали известными парашютистами-десантниками.

В группе новичков выделялся Павел Петров. Крепыш, не по годам развитой. Никто и подумать не мог, что медицинская комиссия его забракует. Но медики заявили: «Не годен». И Павел оказался в группе «негодников». Так окрестили всех, кто оказался в этой команде. «Не может такого быть!» — решил Павел и начал думать, что бы предпринять.

Его, способного писать и чертить, привлекали для работы в штабе батальона, и Павел изучил порядки в дни прыжков, готовился к осуществлению задуманного.

Шел май 1937 года. К тому времени и новички были готовы к ознакомительному прыжку с ТБ-3.

Павел Петров в тот солнечный день вместе с командой обслуживания прибыл на аэродром. К прыжкам готовилась рота Ильи Полозкова. «Будь что будет!» — решил он и встал в строй с очередной группой перворазников.

Дальше пошло по заведенному порядку. Укладчик надел на него парашюты, подогнал подвесную систему. Другой записал фамилию в ведомость и поставил номера основного и запасного парашютов. А инструктор, проходя сзади, проверил натяжение резинками клапанов основного купола и перешел к такой же проверке у других парашютистов. «Кажется, пронесло, — подумал Павел. — А что, если действительно врачи все определили правильно и сердце не выдержит?»

Прыгал он, как и все новички, через дверку. На втором заходе самолета подошла его очередь. С замиранием сердца шагнул в бездну. Выждав 5 секунд, рванул вытяжное кольцо. Встряхнуло. Открыл глаза и увидел над собой потрескивавший под напором воздуха купол. Чувство радости переросло в необыкновенный восторг. «Годен я. Го-де-н! У-рр-а!» — во всю силу кричал, не стесняясь, Павел Петров.

Снижаясь, проделал все, чему научился из разговоров с опытными парашютистами, но на ногах не устоял — повалился на бок. Вставать не торопился, радость еще не прошла. «Здоров я, годен!» — думал Павел.

По прибытии к месту, где складывались парашюты, доложил командиру роты:

— Товарищ лейтенант! Красноармеец Петров выполнил первый прыжок. Материальная часть работала отлично!

Лейтенант Полозков всякое видел в жизни, но, узнав «негодника» Петрова, оторопело смотрел, как казалось тому, куда-то в пустоту и даже не приложил руку к головному убору. «Как же так, — думал ротный, — Петров в команде обслуживания, а прыжки совершает моя рота? Кто надел на него парашют? Кто вписал в списки?» Факт оставался фактом: Петров, признанный негодным в десантники, совершил прыжок.

Илья Полозков, разумеется, учинил Петрову допрос, и всем виновным в нарушении порядка влетело по первое число, но для Петрова главное было позади: он стал парашютистом.

В тот же день Павел пришел в бригадную санчасть и рассказал военврачу 3 ранга Виктору Рыбакову, что самовольно совершил парашютный прыжок и этим доказал об ошибочном заключении медицинской комиссии.

Начальник санитарной службы бригады начал отчитывать Павла. На его голос вышла жена. Не дав договорить мужу, заключила:

— У тебя же мог быть разрыв сердца.

— Придется его заново обследовать, — решил начмед бригады. — Подготовьте его на комиссию.

Петрова снова освидетельствовали и признали годным к службе в парашютных войсках. Так он стал незапланированным в бригаде десантником и известным для всех смельчаком. После этого случая особо благожелательно к нему относились начальник парашютной подготовки бригады Василий Веселов и комиссар бригады старший политрук Башашин. Хотел заполучить его для работы в штабе и начальник отделения кадров бригады капитан Бабинцев. И он этого добился. Павел стал завделопроизводством штаба бригады, а вскоре, не без рекомендации комиссара, и секретарем комсомольской организации. На его петлицах появились по три треугольника. Перед Павлом открылась дорога службы в воздушно-десантных войсках. Накануне Первомайской демонстрации он принял военную присягу.

В Смоленск десантники 47-й АБОН прибыли на полуторках. В отличие от других участников парада они были одеты в темно-синие комбинезоны и летные шлемы.

Ожидали команду для принятия военной присяги. Незадолго до парада из репродукторов донеслось:

— Приготовиться для приведении красноармейцев к военной присяге.

Через минуту-другую тот же голос, усиленный мощными громкоговорителями, начал ее первые слова:

— Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик…

И площадь в тысячи голосов повторила:

— Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик…

— Вступая в ряды Красной Армии, — неслось из динамиков…

Площадь дружно ответила. И так до конца текста присяги, которая в виде памятки была напечатана в Книжке красноармейца[13].

Преисполненные гордостью за Красную Армию — защитницу Страны Советов, молодые десантники принимали клятву на верность Родине и Советскому правительству. Затем состоялись военный парад и демонстрация трудящихся Смоленска.