В боях за Ельню. Первые шаги к победе

Командарм Ракутин принял решение: используя полученный успех, 31 июля продолжить наступление с прежней задачей: окружить и уничтожить группировку фашистских войск в районе Ельни. Приказ о продолжении наступления для всех дивизий был размножен на красной ленте, чем подчеркивалась его особенная важность. Ночью необходимо было обеспечить действующие части боеприпасами, питанием, эвакуировать с поля боя раненых и убитых.

Командный пункт опергруппы Ракутина по-прежнему оставался в деревне Волочек.

В штаб 19-й стрелковой дивизии боевой приказ на очередной день поступил около полуночи, когда комдив Котельников, комиссар Дружинин и начальник штаба Данилович подводили итоги минувшего дня и планировали завтрашнее наступление. Суть приказа им уже была известна. Еще часа два назад Ракутин позвонил Котельникову и сказал:

— Завтра — решающий день. Сопротивление противника должно быть сломлено и Ельня занята.

Котельников напомнил командарму о нехватке снарядов и попросил танковой поддержки. Ракутин пообещал к утру прислать пять-шесть танков и ускорить доставку боеприпасов. Но то, что приказ выделялся среди документов красным машинописным текстом, не осталось незамеченным.

— Такого еще не было, — сказал майор Данилович.

— Командарм на завтрашний день возлагает большие надежды, — ответил ему Котельников, — надо собраться со всеми силами и выиграть эту битву.

— Да, дело чести нашей дивизии полностью выполнить поставленную задачу, — поддержал его комиссар Дружинин. — Вы посмотрите, какое внимание оказывает нашим воинам армейская газета. Вчера напечатана статья «Выход из окружения», сегодня — «Тыл одной части».

Котельников взял газету со статьей «Выход из окружения» и стал читать.

— Любопытно… — воскликнул комдив. — Корреспондент Мильман описывает, как майор Шитов оказался в окружении в первом бою и как он вывел группу бойцов и командиров. Мне казалось, что никто и никогда не вспомнит о нашем первом боевом дне.

— Еще нет двух недель, как это случилось, — сказал Данилович, — а кажется, что прошла целая вечность.

— Да, целая вечность, — согласился комиссар Дружинин, — а первый бой никогда не забудется. Вот и газета вспомнила, засвидетельствовала для истории. И еще обратите внимание…

Дружинин развернул другой номер газеты. В нем была напечатана корреспонденция «Тыл одной части». Котельников взял газету и стал читать. Вдруг он улыбнулся и не то с осуждением, не то с чувством некоторого удовлетворения произнес:

— Ишь как этот Величко меня разрисовал.

Вслух читать не стал, чтобы не показаться нескромным. Ведь автор корреспонденции с восхищением описывал организацию тыла дивизии: «Связисты, повара, санитары и множество других служб расположено здесь. Каждый занят своим делом. Но здесь так же тихо, как и над ржаными полями. Никакой суетни! Порядок железный. Твердая властная рука командира Котельникова чувствуется во всей жизни этой линии.

Когда приходишь в тыл и попадаешь в зону огня, становится понятным, почему часть двигается только вперед».

ДЕНЬ ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ Четверг, 31 июля

Начало атаки было назначено на два часа тридцать минут ночи, на полчаса раньше, чем вчера, чтобы полнее использовать момент внезапности. А дальше войска должны были действовать по уже проигранному однажды сценарию: удар диверсионно-разведывательных отрядов с тыла, сближение основных сил с противником под прикрытием темноты без артиллерийской подготовки, танки идут вслед за пехотой, артиллерия в готовности поддержать пехоту ждет команды…

Так или почти так начался бой по всему периметру ельнинского выступа.

Опять решительно и организованно действовал 583-й стрелковый полк майора Дудкова, наступавший с занятого вчера рубежа в районе деревень Семешино и Лаврово. Героический взвод младшего лейтенанта Кцоева, не потерявший за предыдущий день ни одного человека, как и прежде, наносил удар по противнику с тыла. За смоленскую землю сражался осетин Казмагомед Мурадович Кцоев, как за свою родную. Он, уроженец села Зельги, станицы Бислан, бывшей Северо-Осетинской АССР, умело организовал и провел разведку боем в районе высоты 235,3. В результате был захвачен в плен немецкий офицер с ценными документами. Будучи контужен, Кцоев не ушел с поля боя. Выполняя боевой приказ командования, продолжал руководить своим подразделением. А было в ту пору этому боевому командиру всего двадцать пять лет.

С восходом солнца бой развернулся во всю силу. Сначала удар по противнику нанесла тройка наших самолетов. Они бомбили и обстреливали вражеские позиции. Враг, как показалось бойцам, трусливо молчал: ни один его стервятник не появился в воздухе. Затем в бой вступила артиллерия. Гаубицы и дальнобойные орудия клали снаряды как раз там, где было разведано наличие войск противника.

В центре 583-го полка готовился к наступлению батальон капитана Нодия. В ответ на артиллерийский удар противник обрушился на позиции полка минами. В окопы посыпалась земля. Но красноармейцы терпеливо выжидали. Кто-то из бойцов даже бодро воскликнул:

— Что за шутки? Так человека убить можно!