В боях за Ельню. Первые шаги к победе

В 100-ю стрелковую дивизию командующий фронтом и командарм прибыли в самый неподходящий момент: под ударом перешедшего в контрнаступление противника дрогнули ряды сразу двух полков — 85-го и 331-го. Командир дивизии Руссиянов и начальник штаба Груздев едва восстановили положение. Трудно сказать, какие горячие слова произнес командующий фронтом в адрес растерявшихся командиров. Но вот что сказано в их адрес в итоговом приказе командарма:

«100-я сд в течение 8–9—10 августа успеха не имела. Дивизия топталась на месте, в связи с чем было сорвано выполнение общей оперативной задачи группы войск. Командование дивизии не сумело организовать движение вперед, не организовало борьбы с дезертирами и паникерами, похабно, либерально относясь к этим явлениям в 331-м сп и 85-м сп».

В 103-й дивизии комфронтом Жуков, выслушав командира подполковника Соловьева, пожалуй, произнес свою излюбленную фразу:

— Какой вы командир дивизии?! Вам батальоном командовать!

Не случайно в приказе Ракутина появилась следующая формулировка: «За невыполнение моих приказов снят с должности командир 103-й мд подполковник Соловьев, смещенный командующим Резервным фронтом за трусость в командиры батальона».

Жестокие оргвыводы сделал Жуков и в отношении командования 100-й ордена Ленина стрелковой дивизии.

«Полковник Груздев, бывший начальник штаба 100-й сд, проявивший растерянность и бездействие, переведен на должность командира полка, — сообщается в приказе и далее говорится: — Командиру 100-й сд генерал-майору Руссиянову, комиссару 100-й сд старшему батальонному комиссару тов. Филяшкину за невыполнение моих приказов объявляю выговор и предупреждаю, что если в течение 11 и 12.8.41 г. дивизия не выполнит поставленную задачу, будет поставлен вопрос о снятии с должности и предании суду».

В 19-й стрелковой дивизии командующий фронтом на сей раз не сделал никаких оргвыводов. Его удовлетворяли исполнительность, дисциплинированность майора Утвенко, организованность начальника штаба, словом, Георгий Константинович видел в них растущих военачальников. Потому и разговор здесь был более доброжелательный.

Как пишет в своих воспоминаниях Данилович, Жуков, прибыв в штаб дивизии, внимательно выслушал его доклад о боевой обстановке, о том, какие задачи сейчас решают командир дивизии и командиры полков, и, видимо, был удовлетворен.

— А теперь давайте посмотрим, как дивизия отбивает яростные атаки перешедшего в наступление противника, — предложил Жуков, повторив только что услышанную от майора Даниловича оценку действий соединения.

— Там очень опасно, товарищ генерал армии, — возразил майор. — Противник непрерывно бомбит наши ложные артиллерийские позиции, дорогу в Клемятино и переправы через все речушки.

— Так уж и непрерывно, — миролюбиво сказал Жуков. — Вот и посмотрим…

Чувствуя, что доводы воздержаться от поездки приняты не будут, майор Данилович предложил:

— Ехать надо только на одной или двух машинах.

С этим Жуков согласился, взяв Даниловича в свой автомобиль. Следом пошла еще одна машина.

От переезда через речку Чужумку пошли пешком. Только начали подходить к командному пункту гаубичного артполка майора Асатурова, как попали под шквал артиллерийско-минометного огня. Переждав некоторое время в штабном блиндаже, перешли на наблюдательный пункт дивизии.

На НП, который тоже был под интенсивным обстрелом, командующий фронтом внимательно выслушал доклад молодого комдива майора Утвенко, задавал конкретные вопросы о противнике, характере его действий и получал четкие, ясные ответы, по которым можно было понять, что командир владеет обстановкой.

«Жуков пробыл в дивизии около двух часов, — пишет Данилович, — дал дельные указания по парированию удара противника, детально просмотрел наличие людей в ротах и пообещал дать маршевое пополнение».

Комфронтом приказал майору Утвенко одним стрелковым батальоном надежно прикрыть стык с левым флангом 103-й дивизии в районе хуторов Топорова и Кузнецова, порекомендовал перенести штаб дивизии ближе к линии фронта. Все его приказания были выполнены без промедлений. В частности, штаб дивизии в этот же день покинул Покровские хутора и обосновался в роще в одном километре северо-восточнее деревни Холмец.

В приказе о 19-й дивизии, как и о 120-й и 105-й, сказано сравнительно мягко: в течение дня они вели бои на рубежах, занятых 9.8.41 г., существенного продвижения вперед не имели. Но тут же вставлена ставшая притчей во языцех фраза: «Бывшее командование 19-й сд генерал-майор Котельников и бригадный комиссар Дружинин за бездеятельность сняты с должностей и преданы суду».