В боях за Молдавию. Книга 1

— Арефа Константинович, вы мне хоть по секрету скажите, в каком направлении будем наступать. Я же должен работать. Ведь средств связи у нас не хватает…

Я разводил руками, директивы фронта еще не было:

— Пока надо обеспечить боевую подготовку и создавать резервы средств связи.

Дел у связистов было по горло. На плацдарме осуществлялась перегруппировка войск. Система связи, особенно проводной, все время перестраивалась, ибо количество траншей возрастало с каждым днем. Кабельные линии прокладывались по траншеям и ходам сообщения. Проводов было так много, что приходилось навешивать на них бирки через каждые сто метров.

В армии имелось большое количество радиостанций. Для четкой работы требовалось много фиксированных волн, а в распоряжении Туровского их было недостаточно. Дополнительная градуировка шкал всех радиостанций от штаба армии и до стрелкового и артиллерийского полка позволяла работать на половинках и четвертушках волн. Для повышения устойчивости и оперативности связи в условиях высоких темпов наступления был создан нештатный подвижной узел связи на трофейных вездеходах. Наконец, впервые в армейской практике были смонтированы специальные передающие радиоузлы из трофейных передатчиков различной мощности и применено централизованное использование радиопередатчиков.

Вернемся к работе штаба после получения директивы на наступательную операцию. В целях сохранения секретности с директивой были ознакомлены только начальник оперативного отдела, командующий артиллерией, командующие родами войск и начальник тыла армии, а войскам был отдан приказ об усилении обороны, постройке новых и развитии старых дорог.

Армейский приказ был написан от руки в одном экземпляре и объявлен командирам корпусов под расписку. Никаких других документов командиры соединений не получали. На второй день после получения директивы командарм провел с командирами корпусов и начальниками родов войск рекогносцировку на местности, а затем подробно проиграл с ними на макете местности в районе Кицкан весь план наступательной операции. После этого командиры корпусов провели рекогносцировки с командирами дивизий. Знание командирами своих задач Шарохин проверял лично. Аналогичным образом проводились рекогносцировки и игры на картах и макетах местности со всеми остальными командирами.

Предусмотреть, предвидеть требовалось все до самой ничтожной мелочи. Ведь иной раз мелочь может спутать все карты, внести серьезные осложнения в операцию. Планируя операцию, мы стремились совершить ее малой кровью.

Иногда историки задают нам вполне законный вопрос: зачем понадобилась такая жесткая централизация планирования операции? Не подменяли ли в данном случае командующий армией и его штаб командиров корпусов и дивизий?

Нет, не подменяли. Нижестоящим командирам и штабам оставалось еще много работы. Принимая свои решения, мы сообразовывались с их разумными предложениями. Кроме того, такая централизация вызывалась особыми условиями местности и обстановки.

Взять хотя бы тот фактор, что противник просматривал весь плацдарм, а мы не могли заглянуть даже за его передний край. Поэтому приходилось строжайше регламентировать всю деятельность наших войск на плацдарме.

Второй важный фактор. Армии предстояло наступать через узкую горловину шириной в пять километров с открытым правым флангом. Пропустить через нее три стрелковых и один механизированный корпусы с большим количеством артиллерии и танков усиления — задача не простая. Помимо умения, здесь требовались точные до мельчайших подробностей расчеты и строгий контроль.

Третий фактор. По существу, на пятачке перед наступлением были размещены три стрелковых и один механизированный корпусы, около 3 тыс. орудий и минометов, и множество специальных частей и средств усиления. Всего на плацдарме только 37-й армии находилось свыше 70 тыс. человек, 9 тыс. лошадей, более 11 тыс. тонн боеприпасов. 300 наблюдательных пунктов. Кроме того, — ударная группировка 57-й армии со средствами усиления, сменившая наш 82-й стрелковый корпус. Вот почему армейский штаб занимался разработкой схем, боевых порядков и регулированием перегруппировок войск до батальона, артиллерийского дивизиона, а иногда и до роты включительно. И все это на виду у противника. Чувство опасности, что враг раскроет группировку войск и нанесет сокрушительный удар по ней, не давало нам покоя ни днем, ни ночью.

Орудия и минометы стояли почти вплотную друг к другу. Подчас казалось просто непостижимым, как в такой тесноте смогут маневрировать и орудия, и тягачи, и множество разного рода машин, и лошади.

Тем не менее здесь царил полнейший порядок. Все орудия находились в глубоких аппарелях, расчеты — в укрытиях и «лисьих норах». Только опытный, наметанный глаз с трудом мог заметить кое-где верхушку стереотрубы.