В боях за Молдавию. Книга 1

Тут же по дворику взад и вперед сновало с десяток пожилых монахов и среди них бодрый, по-молодому подтянутый старик, с большой седой бородой.

Сначала я подумал, что раздают завтрак, но, оглядевшись по сторонам, походных кухонь не заметил. Очередь своей головой упиралась в какое-то полуподвальное складское помещение с распахнутыми настежь створчатыми дверьми.

— Что здесь происходит? — громко спросил я, подходя к очереди. Шумливый говор и смех сразу стихли. Увидев меня, солдаты насторожились.

— Я спрашиваю, что делается здесь? Кто командир? — повторил я свой вопрос.

Молчание. Командиров в очереди не оказалось.

И тут легкой и быстрой походкой ко мне подошел седобородый монах и, торопливо поздоровавшись, стал объяснять:

— Извините, господин генерал! Это я, ваше превосходительство, разрешил выдать русскому воинству по чарке вина. В знак победы доблестной Красной Армии.

Старик невинно улыбался.

На фоне запыленных выцветших гимнастерок, открытых, ясных, но утомленных солдатских лиц фигура монаха в длинной рясе с удивительно бескровным лицом выглядела живописно и как-то очень не современно.

— А вы кто? — спросил я не без резкости в голосе. — И уже мягче добавил: — Кстати, я не господин и не ваше превосходительство, а советский генерал.

Выдержав мой суровый взгляд и ничуть не смутившись, старик продолжал:

— Знаю, знаю. Извините! Долго, очень долго ждали мы, русские, своих братьев-воинов и наконец-то дождались. Я игумен, настоятель здешней обители. Всем сердцем рад видеть братьев моих.

Старик прижал правую руку к груди и низко поклонился.

— Рад познакомиться. Я командир этих войск. Солдатам надо вступать в бой, а вы их вином спаиваете.

Игумен потоптался на месте, заглянул мне в глаза и, виновато улыбаясь, стал оправдываться:

— Извините. Я очень любил, да и теперь люблю русское войско. В молодые годы сам участвовал в русско-японской войне полковым священником да и в первой германской…

Случай в Кицканском монастыре и разговор с игуменом почему-то надолго врезались в мою память.

Минут через пять-шесть я был уже на Кицканском гребне. На возвышенном берегу Днестра белели обнесенные крепостными стенами Бендеры. От Бендер, изгибаясь причудливой лентой, петлял Днестр. Он сначала тянулся к югу, затем поворачивал на восток и, извиваясь змеей, полз на северо-восток к Тирасполю, образуя там три крутых витка, а затем снова поворачивал на юг.

Влево синела обширная гладь озера Ботна, на берегу которого раскинулся большой населенный пункт Киркаешты. На севере, за садами, виднелись очертания Тирасполя, а на востоке, откуда я только что прибыл, чуть проглядывала Слободзея.

Над высотами и низинами, над Днестром и озерами, над Бендерами и Тирасполем играло весеннее солнце.

За успешное форсирование Днестра и захват плацдарма командовавший в то время войсками 3-го Украинского фронта Р. Я. Малиновский объявил корпусу благодарность. Чтобы окончательно укрепиться на завоеванных позициях, мы вели бои за расширение плацдарма. Полмесяца изо дня в день яростные атаки сменялись относительным затишьем и опять атаки… атаки… Нам удалось очистить от противника всю низину, занять восточную часть плавней и выйти к предгорью, где проходило полотно железной дороги из Бендер на Киркаешты. Глубина захваченного плацдарма на участке корпуса достигала 14 километров.

Только 27 апреля, в соответствии с указаниями командующего 37-й армией генерал-лейтенанта М. Н. Шарохина, корпус перешел к обороне. Передний край обороны протяжением в 8 км проходил от плавней до Киркаешт. Наш правый фланг упирался в Днестр (2 км южнее Бендер), а левый примыкал к озеру Ботна. На этом рубеже фронт стабилизировался на все лето.

Наступили майские дни, солнечные, ясные. Зазеленели леса, зацвели фруктовые сады, на которые так щедра Молдавия. Началась планомерная подготовка к одной из важнейших операций Великой Отечественной войны — Ясско-Кишиневской. Правда, об этом мне стало известно только в августе. Но уже в мае, перейдя по приказу командования к глубокой обороне, мы были уверены, что вскоре последует решительное наступление.

В частях корпуса велись инженерные работы по укреплению захваченного плацдарма, усилилась боевая подготовка офицерского состава и штабов, производилось переформирование и обучение подразделений.

Полки вышли на плацдарм обессиленными: в батальонах осталось по одной стрелковой роте с двумя-тремя десятками стрелков и автоматчиков; в пулеметной и минометной ротах — по одному взводу.

Нужно было пополнить подразделения, влить кадры среднего и младшего командного состава, укрепить партийные организации.

Со второй половины мая в войсковые части начало прибывать новое пополнение, главным образом из мобилизованных на освобожденных территориях правобережной Украины. К началу августа в стрелковых подразделениях оно составило около 80 процентов.

В обучении и воспитании молодого пополнения большую помощь оказывали бывалые воины. Решающую роль в идейно-политическом воспитании новобранцев сыграли коммунисты. Воспитывали на личном примере и словом и делом.