В боях за Молдавию. Книга 3

На левом фланге бригады вела бой танковая рота под командованием старшего лейтенанта Константина Осипова. Известно, что бой в оперативной глубине ведется всегда с открытыми флангами. Наступлением руководил командир бригады полковник Н. А. Никитин. С наблюдательного пункта, находившегося на безымянной высоте, весь боевой порядок был виден как на ладони. Дубинский и я находились рядом.

Вдруг слышим возглас: «Слева танки!» И действительно, вдоль гребня высотки вытягивались 4 самоходки противника. Замысел ясен: выйти во фланг, занять огневые позиции и открыть по нашим наступающим танкам фланкирующий огонь.

Пренебрегая дисциплиной скрытого управления, я закричал в микрофон радиостанции:

— Костя! Ты ослеп. Смотри влево!

Развернуть часть танков навстречу вражеским самоходкам было рискованно. Поэтому Костя решил своим танком атаковать их, прикрыв левый фланг роты.

Машина на максимальной скорости устремилась на врага, огнем с ходу была подожжена одна самоходка. По остальным открыла огонь наша артиллерия.

Кто уничтожил три остальные машины — артиллеристы или танкисты — не так важно. Главное то, что Осипов смело двинулся на вражеские машины, а на такое не всякий решился бы.

После боя командир бригады нашел Осипова, расцеловал его и назвал «летчиком». Кличка эта долго держалась за ним.

Овладев станцией Березино, бригада и полк получили задачу действовать в направлении Комрата, Леово.

К исходу 22 августа наши подразделения выбили противника из Комрата, а к 8 часам утра 23 августа вышли на южную окраину Леово. Атака с ходу на город одним полком не увенчалась успехом. Противник, переправляясь через Прут, упорно удерживал за собой мост. На дорогах стояли орудия, и, как обнаружилось позже, улицы города были заминированы.

В полк приехал комбриг. Ознакомился с обстановкой и сказал, что Леово атакуем всей бригадой.

К этому времени мы уничтожили заслоны на дорогах и ворвались в город. Выйдя к реке, установили, что переправа через Прут взорвана. Организовали наблюдение за противоположным берегом, куда должны подойти передовые части 2-го Украинского фронта. Соединением войск обоих фронтов в этом районе должно было завершиться окружение основных сил врага.

В полдень на правом берегу реки появились знакомые силуэты тридцатьчетверок, а в воздухе — серии белых ракет. Радости не было предела.

Правда, мы не могли обняться и расцеловаться, как было под Сталинградом. Нас разделяла река.

Итак, противник окружен. Перед нашими гвардейцами стала задача удерживать его в стальном кольце и по частям уничтожить.

К вечеру поступили данные, из которых стало известно о сосредоточении крупных сил противника восточнее села Сарата-Розешты. Бригаде предписывалось выйти в Сарата-Розешты, занять оборону и не допустить прорыва противника из окружения.

Бригада вышла в том же построении. Приблизительно часам к трем 24 августа полк вышел к селу на указанный командованием рубеж. Трудная задача занимать оборону ночью, да еще на незнакомой местности. Не знали мы и точного расположения противника. Ориентировались только очертаниями села и поблескивающей вдали рекой. Все же кое-как разобрались, развернули подразделения фронтом на восток и заняли оборону.

Я разослал офицеров штаба уточнить боевые порядки, оказать помощь командирам подразделений в организации системы огня. Командный пункт полка разместился на северо-восточной окраине Сарата-Розешты. Первая танковая рота с мотострелками заняла оборону в 150 метрах от сельского кладбища, вторая вышла севернее, а третья с остальными подразделениями подтягивалась к рубежу обороны. В таком положении полк принял первый бой по уничтожению окруженных войск противника. В 4 часа 30 минут перед нашей обороной появилась пехота противника, сопровождаемая танками. Их атака направлялась как раз на северо-восточную окраину Сарата-Розешты, где находился взорванный мост через Прут. Наступил рассвет.

Наблюдая в бинокль, Дубинский сказал:

— Ну, Степаныч, придется туго.

Я передал приказ открыть огонь.

Бой разгорелся, как говорится, не на жизнь, а на смерть. Фашисты стремительно и настойчиво рвались к реке в надежде вырваться из кольца.

Выстрелы орудий, треск пулеметов и автоматов — все это слилось в сплошной гул. Танки и мотопехота расстреливали врага, что называется, в упор. Мотострелки поднимались в контратаки, доходившие до рукопашных схваток.

Атаки противника захлебнулись, но вражеские автоматчики все же просочились на флангах и в стыки наших подразделений. Они появились и перед нашим КП, где находились разведвзвод, саперный взвод и штаб полка. В 50 метрах располагался командный пункт мотострелкового батальона. У них тоже было около взвода солдат. Майор Дубинский подал команду к бою.

Самым мощным оружием у нас оказался танк командира полка. Он и решил исход боя, хотя здесь героически сражались все. Десятки вражеских трупов лежали на земле. Понесли и мы значительные потери. Тяжелое ранение в живот получил и майор Дубинский.

Бой кипел. Доложив по радио командиру бригады о случившемся, я получил приказ вступить в исполнение обязанностей командира полка.