В боях за Молдавию. Книга 5

— Ну, пошли, — почти шепотом произнес Кошелев и жестом показал куда. Подползли к насыпи, взобрались на бруствер, за ним шла углообразная траншея, причем очень глубокая. Каждый из нас уже заранее знал, что и как делать, потому что роли были распределены еще при подготовке к поиску и на местности были прорепетированы все возможные варианты. Первым вплотную к траншее подполз Кошелев, посмотрел вниз и молниеносным движением руки дал знак подползти остальным.

На дне траншеи, на деревянном ящике из-под мин, сидел здоровенный немец. Между ног он держал винтовку и, низко склонив голову к правому колену, сладко спал. Каска лежала рядом на ранце, покрытом рыжим мехом. По условленному сигналу Володя Онищенко и Андрей Лопатин, группа захвата, самые сильные ребята, тихонько спустились в траншею и одним ударом оглушили немца, зажали ему рот. В это время мы прыгнули в траншею, мгновенно выбросили немца наверх и выскочили вслед сами.

Подхватив немца, мы бросились к озеру. Все это проделали быстро, точно, без единого шороха. Когда двинулись обратно, Володя снова посмотрел на часы. Было 3 часа 04 минуты. На всю операцию по захвату «языка» ушло всего четыре минуты, и невольно вспомнились те дни, когда мы теряли много разведчиков и месяцами не могли взять живого немца.

Назад шли быстро, но осторожно, не нарушая тишины. Спасало то, что вода была выше пояса, нет почти никакого шума, а вот на мелководье, как ни старайся, все равно шума не избежать. Когда до нашего берега оставалось минут двадцать ходу, случилось непредвиденное. Немец все время был в шоковом состоянии, мы уже стали поаиваться, не прикончили ли его совсем? Как вдруг он оглушительно заорал. Мы пожалели, что в пути вынули из его рта кляп. Его «успокоили», но крик, видимо, был услышан противником. Он открыл огонь и с такой силой, что мы невольно растерялись. Уже через мгновение мы поняли, что огонь со всех видов оружия открыли наши войска. Отчетливо было видно, как от беглого огня содрогался передний край немцев. Нас уже ждали. При подходе к НП батальона мы увидели «виллис» генерала, и он сам вышел из траншеи в сопровождении начальника штаба дивизии полковника Притузова.

Смахнув со лба пот, Кошелев громко и четко доложил о выполнении задания, и мы все увидели сияющее лицо генерала. Он был доволен нашей «работой», и это радовало. Пленного здесь же предварительно допросил сам генерал. Пленный дал ценные и очень нужные показания.

Было уже 5 часов 45 минут, когда мы подходили к своему расположению, недалеко от населенного пункта Талмаз, который находился в руках немцев. Слышалась ожесточенная перестрелка, видимо, шел сильный бой в районе Талмаза. Придя на место, мы увидели печальные лица разведчиков. То, что мы услышали, потрясло до глубины души.

Оказывается, одновременно с нами группа разведчиков 189-го гвардейского полка, входящего в состав нашей дивизии, при участии дивизионных разведчиков, среди которых был и прославленный наш разведчик Иван Джуринский, в эту ночь действовала на правом фланге дивизии, в районе Талмаза, где отвлекала внимание немцев от основного поиска. Если позволит обстановка, они должны были захватить «языка».

Группа наткнулась на засаду фашистов, завязался бой. В этой ожесточенной схватке были тяжело ранены Иван Джуринский и заместитель начальника разведки дивизии капитан Тонкошкуров. Немцам удалось захватить раненого Джуринского, и после зверских пыток, на рассвете, они повесили его на кресте церкви в центре селения Талмаз.

Командир дивизии дал приказ одной из рот полка совместно с дивизионными разведчиками провести разведку боем и снять тело разведчика с церкви. Этой молниеносной операцией руководил офицер разведки полка старший лейтенант Иманов, сын легендарного героя гражданской войны Амангельды Иманова.

Внезапный налет застал немцев врасплох. Уничтожив десятки радовавшихся мизерной «победе» фашистов, разведчики сняли тело Джуринского и благополучно, без потерь, возвратились на свои позиции.

Джуринский лежал на офицерской плащ-накидке. Он был гораздо старше нас, а кое-кому и в отцы годился, ведь некоторым из нас было по 17–18 лет, но все мы его называли «наш Ваня». Из многих ран на теле, в том числе и штыковых, все еще сочилась кровь. Кто-то сказал, что скончался и капитан Тонкошкуров. Решено было обоих похоронить в Тирасполе на кладбище, где уже было захоронено много наших товарищей.

Время шло быстро. Уже было 8.00 утра, и хоронить друзей сегодня не позволила обстановка.

И вдруг земля содрогнулась, будто началось землетрясение, — сплошной гул и гром. Удары орудийных залпов потрясли передний край немцев, смертоносной молнией проносились снаряды легендарных «катюш». Это было начало Ясско-Кишиневской операции.

На следующий день мы были уже в Каушанах. Нас осталось трое: Володя Онищенко, Андрей Лопатин и я. Рядом со школой — это было небольшое одноэтажное здание — мы выкопали яму и похоронили И. Джуринского. Дали прощальный салют, и слезы невольно выступили на наших глазах. Было тяжело осознавать, что это расставание навсегда…