В боях за Молдавию. Книга 6

Сильным узлом сопротивления противника было село Хаджимус, расположенное на склонах холма. Дома там были приспособлены к круговой обороне.

Фашисты модернизировали и бендерскую крепость, проделали в стенах дополнительные амбразуры, установили крупнокалиберные орудия и пулеметы и тем самым держали под постоянным прицельным обстрелом русло Днестра.

Прочной была и третья линия обороны. Особенно важное значение имела высота 150,0 (курган Суворова). Она возвышалась у дороги Бендеры — Каушаны, на северо-восточной части Каушанской горы, которая между Гыска и Хаджимус делает дугообразный выступ в сторону Бендер.

Отсюда просматривалась вся местность до 15–20 километров в сторону Варницы, Паркан, Тирасполя, Кицканского плацдарма. Захват его позволял держать под обстрелом пути отхода противника и дороги, идущие из Бендер на Каушаны, Гыску и Кишинев, и одновременно обеспечивал выгодное положение для штурма города и крепости Бендеры с юго-западной стороны.

Ночь с 19 на 20 августа наш батальон провел на опушке Меренештского леса в ожидании сигнала выхода на исходный рубеж для атаки. В пять часов утра позавтракал^ наполнили водой свои фляги. Начало рассвета. По команде «общий сбор» все роты выстроились на лесной поляне возле КП батальона. Приняв доклады командиров рот, комбат Б. Н. Златогорский подал команду:

— Батальон, смирно!

Взволнованным голосом он прочитал приказ командующего Третьим Украинским фронтом Ф. И. Толбухина о переходе в наступление. Затем комбат объявил, что 129-й стрелковый полк будет находиться во втором эшелоне, вводится в бой после прорыва 51-м и 266-м стрелковыми полками первой линии обороны противника. После этого предоставил слово своему заместителю по политчасти капитану Н. В. Седловцу. Его выступление было ярким и вдохновляющим. Он говорил, что молдавский народ с нетерпением ждет прихода Красной Армии, призвал солдат, сержантов и офицеров с честью выполнить свой долг перед Родиной, не жалеть силы, а если понадобится, и жизни ради достижения победы над врагом.

После него выступили комсомольцы, коммунисты. Каждое выступление было как клятва Родине. В конце митинга комбат встал на бугорок, подняв над головой развернутый красный флаг, объявил:

— Почетное право водрузить красный флаг на кургане Суворова предоставляется первой роте, парторгу роты мл. сержанту В. Киселеву. Слова комбата были встречены криком «ура!». Принимая красный флаг, мл. сержант В. Киселев от имени личного состава заверил, что наша рота с честью выполнит боевой приказ и оправдает доверие.

В восемь часов утра 20 августа 1944 года тишину в Меренештском лесу нарушили залпы «катюш». Тут же открыла огонь артиллерия. Со стороны Кицкан и из-за Днестра летели огненные кометы, ураганный смерч обрушился на позиции врага. Через несколько минут вся линия его обороны обволоклась черным густым дымом… Нанесла удар и наша авиация.

Затем все стихло. Сразу же взвились в небо десятки ракет: сигнал атаки. С тревогой и волнением смотрели мы в сторону переднего края. Все понимали: предстоит жестокая схватка с сильным и опытным врагом.

Стали поступать раненые. От них узнали: атака первого эшелона захлебнулась. Настал наш черед.

Мы начали марш к южной окраине села ХаджйМус… Пот заливал глаза. Рукавами и пилотками солдаты вытирали лица. Тяжело дышать, расстегнуты воротники. В двух шагах левее меня бежит парторг роты Киселев. Время от времени он поднимает красный флажок над головой и охрипшим голосом кричит:

— Вперед, товарищи! Вперед!

— Товарищ младший лейтенант! Товарищ командир первого взвода!

Не сразу доходит до сознания, что меня зовут. Оборачиваюсь. Вижу связного командира роты. Заметив меня, он замахал рукой, делая знак, чтобы я остановился.

— Командир роты убит, тяжело ранены командир третьего взвода и несколько солдат, их одним снарядом накрыло, — выпаливает он.

Решаю принять командование на себя.

Впереди самый сложный участок пути — преодоление проволочного заграждения. На ходу отцепляю от ремня «лимонку», выдергиваю кольцо предохранителя.

— Рота, развернуться в цепь! Гранаты к бою!

Из домиков, находящихся по нашу сторону от железнодорожной насыпи, выскакивают, убегая, несколько зеленых фигур. По ним открывает огонь отделение, возглавляемое сержантом Кулахметовым. Лишь двое-трое успевают проскочить через насыпь, остальные падают, не добежав до железнодорожного полотна.

Уже хорошо видна линия траншей второго рубежа, проходящая по склону холма, на расстоянии пятисотшестисот метров от железнодорожной линии. С вершины горы слышны орудийные выстрелы. (Как выяснилось впоследствии, это вели огонь замаскированные вражеские самоходки и «тигры».) К счастью, наша рота в «мертвой зоне», в недосягаемой ложбине. Еще несколько минут стремительного движения вперед — и воины с криком «ура» врываются в траншеи противника. В яростной рукопашной схватке было уничтожено более двух десятков гитлеровцев. У нас почти нет потерь.

Но после почти четырехкилометрового стремительного броска сил осталось мало. Конечно, людям надо было дать передышку хотя бы на 15–20 минут, но время не терпит.